Слышь, благородный! Это не твое дело, вали обратно и не попадайся больше нам на глаза, заорал один из разбойников.
Чуть лучше одетый, повыше и поздоровее большинства, он, похоже, являлся заводилой в шайке.
А еще лучше сначала отдай нам свое золото и все припасы. Я тут уже видел в конюшне ваших коней и считаю, что мы с парнями будем смотреться на них намного лучше, чем вы.
Крикун нагло ухмыльнулся, показывая щербатый рот. Он, кажется, думал, что со мною всего один телохранитель, максимум парочка, а все остальные слуги. И справиться с нами не должно составить труда. Их ведь тут целых шестнадцать человек.
Сжав губы в тонкую линию недовольства, я полушепотом приказал сэру Фердинанду:
Как только появятся солдаты, перекрывайте ворота. Ни одна мразь не должна уйти. Прикончим всех прямо тут.
Слушаюсь, милорд, с готовностью ответил Леманн.
Конечно, можно было бы и не обращать внимания на нападение и продолжить прерванный обед. Какое мне дело до непонятно кого? Не помню, чтобы записывался в полицию или спасатели.
Но тут важной деталью выступал статус лорда. Любой благородный человек не мог проигнорировать подобное. И причина была вовсе не в доброте или сострадании, а скорее в наличии огромного гонора. Насилуют? Убивают? Грабят? По какому праву? И почему без моего разрешения? Кто такие? Кому служите? А почему меня в известность не поставили? И все в таком роде.
И неважно, если врагов много, а дворянин один, главное показать свою значимость. Гордость и уверенность в собственном превосходстве подавляли любой возникающий страх.
Это потом, в уже более поздние эпохи, благородные люди постепенно начнут вырождаться, превращаясь в обычных торгашей с длинной родословной. Но во времена средневековья любой рыцарь был готов вызвать на бой любого противника, посмевшего усомниться в его доблести. И в Фэлроне сейчас царили такие порядки.
Поэтому вмешаться придется. Меня бы не поняли свои же люди, если бы я приказал просто вернуться в зал и продолжить ужин.
Хотите мое золото? спросил я с ледяной улыбкой. Можете попробовать взять. Его у меня много. Повезет сказочно разбогатеете.
Одобрительно заворчав, толпа качнулась в нашу с сэром Фердинандом сторону. А вот главарь, наоборот, остался на месте. Что-то ему не понравилось в моем спокойном предложении. Не раз спасавшая жизнь чуйка настоятельно советовала не приближаться к сопляку в темных одеждах.
В это мгновение из-за дверей гостиницы выскочили латники в одинаковых фиолетовых плащах, со щитами наперевес. Повинуясь командиру, они слаженно выстроились в ряд, перегородив единственный выход со двора.
От неожиданного появления новых действующих лиц, да еще таких, хозяева большой дороги замерли на месте, неуверенно оглядываясь по сторонам. Весь пыл скорой расправы и дальнейшего обогащения куда-то моментально испарился.
Не спускаясь со ступенек, я поднял правую руку ладонью вверх и четко произнес:
Рхран-лар ткран-дал! Интинрал-вентлара!
Мой действия еще больше ввели в замешательство банду, один за другим они отступали назад, не сводя взгляда с замершей фигуры молодого аристократа.
Секунду ничего не происходило, потом появилось небольшое искажение воздуха, быстро разрастающееся в размерах.
Три удара сердца, и появился небольшой смерч насыщенно-лилового цвета. Ростом с меня, но чуть тоньше в обхвате.
Повисев на месте, магическое завихрение яростно бросилось вперед, затягивая в себя беспомощные человеческие тела.
Раздались крики ужаса. Толпа разбойников бросилась врассыпную. Одна часть ломанулась к воротам, где латники встретили их на мечи, другие попятились в сторону конюшни. Но добежать до спасительных строений никто не успел.
Чем-то напоминая мясорубку, смерч всасывал в себя противников, выплевывая наружу разделанные куски мяса.
Так продолжалось с минуту, пока наконец закачанная в форму заклинания энергия не закончилась.
Оглядев место побоища, я с отвращением поморщился. Запах крови, сырого мяса и требухи остро проникал в нос.
Проклятье! Я рассчитывал, что все выйдет несколько лучше. И уж точно гораздо чище.
Позади раздался странный всхлипывающий звук. Развернувшись, я увидел хозяина таверны. Мужчина выше среднего возраста стоял с побледневшим лицом, глядя с огромным страхом на покрытые ошметками землю, забор и стены построек.
Эй, ты, спросил я его. Почему ты не сказал, что твоя халупа не место для добропорядочных путников, а бандитский притон для всяких отморозков? Я за что плачу? За спокойный отдых или за то, чтобы прерывать свой ужин и разбираться с каким-то отребьем? Кто эти ублюдки и почему они заявились сюда?
Я я я заикаясь, начал отвечать трактирщик, не в силах прийти в себя от увиденной картины.
Признаю, зрелище и впрямь неаппетитное. Если полтора десятка человек провести через крупную дробилку, а затем получившуюся массу разбросать вокруг, то можно примерно представить, что сейчас видел владелец постоялого двора.
Я и сам держался из последних сил, не показывая, что мне тоже дурно от кровавых ужасов, но репутация и положение требовали не обращать внимания, изображая хладнокровное спокойствие.