Девушка знала, что делает важное дело, но ощущала в себе такую опустошенность, будто пыталась метлой остановить прилив.
А теперь еще и горничная приводит к ней делегатов. Что ж, Рейзе воспитал в своих детях чувство долга.
Диора отважилась бросить взгляд через плечо: молчание госпожи встревожило ее. Они почти дошли до покоев Шарины – несколько маленьких аккуратных комнат вокруг центрального атриума с небольшим бассейном, блестевшим в солнечном свете. Из-за жаркой погоды привратник снял стеклянный экран, обнажив кувшинки, среди которых плескался карп с ажурными плавниками.
Шарина хотела было спросить, нельзя ли ей сперва переодеться, но побоялась оскорбить родственников и друзей Диоры – будто они менее важны, чем только что ушедшие делегаты. В ее задачу входило создавать у людей хорошее мнение о правительстве.
Что поделать, сегодняшний день выдался ужасным. Впрочем, Шарина и так чувствовала себя несчастной. Не умрет, если помучается еще часок-другой.
– Конечно, я приму твоих соседей, Диора, – сказала Шарина. – Твоя мать тоже пришла?
– О нет, госпожа! – изумилась Диора. – Ей и в голову не пришло бы вмешиваться в такие дела. Я велела прислать шестерых самых главных мужчин, они сейчас ожидают… Это ведь правильно?
– Ну разумеется, правильно, – успокоила ее Шарина. Очевидно, сама Диора не чувствовала нелепости положения: лишь мужчины могли встречаться с Важной Персоной… которая сама являлась женщиной. Это позабавило Шарину, в результате, входя в холл навстречу посланцам из Мостового округа, девушка улыбалась.
Делегаты ждали в атриуме, прислонившись к расписной стене. Привратник Шарины наблюдал за ними с подчеркнуто безразличным выражением лица, готовый прогнать незваных гостей, если их присутствие вызовет неудовольствие леди Шарины. Несчастные горожане чувствовали себя неуютно – вряд ли они больше напугались, если бы их бросили реальным грифонам и химерам, нарисованным на черном фоне за их спинами.
– Добрый день, господа, – с улыбкой произнесла Шарина, рада познакомиться с друзьями Диоры. С первого дня моего пребывания здесь она стала моим незаменимым помощником.
Прокатился общий вздох. Шарине показалось, что большой парень с рубцами ожогов от искр на предплечьях – несомненно, кузнец – чуть не упал в обморок от облегчения.
– Господин Альсвинд, – представила Диора старшего из мужчин, тот сдержанно кивнул. На нем была пурпурная туника, явно подаренная каким-нибудь знатным вельможей лет двадцать назад. С тех пор Альсвинд поправился фунтов на сорок, и попытайся он отвесить полноценный поклон, туника попросту лопнула бы по швам.
– Господин Риххольф, господин Альдерн, господин Дьюдо (кузнец), господин Демерас и Арперт, церковный служка.
Шарина отважилась на легкий поклон, единственное движение, которое позволял ее жесткий корсаж. Увы, Альсвинд являлся не единственным пленником своих одежд.
– Рада встрече, господа. Не угодно ли присесть?
По обе стороны от двери стояли скамьи с полосатыми сиденьями и бронзовыми ножками. Шарина сделала жест в их сторону.
Делегаты выглядели смущенными.
– О, мы никогда не посмеем сидеть в вашем присутствии, госпожа! – произнес Риххольф, грузный мужчина. На плечах у него висела пелерина с капюшоном – должно быть, ужасно неудобная в такую погоду. К тому же не маскирующая полностью заштопанную дыру от моли на груди туники.
– Она не госпожа, птичьи твои мозги! – прохрипел сзади Дьюдо. – Она леди!
Шарина указала на скамейки.
– Сядьте, – велела она. Ей не раз доводилось управляться с буянами в обеденной зале отцовского трактира. Горе тому, кто не умел себя вести.
Шарина сделала шаг в сторону, чтобы освободить делегатам подход к скамейкам. Произошла заминка, пока они решали, кому из них где сидеть.