Кто бы это мог быть? осведомился герр Экхарт, видный чиновник из министерства иностранных дел.
Я никого не жду, ответил хозяин дома, обводя гостей взглядом. Все приглашенные уже собрались
Простите меня, господа! проговорил, приподнявшись со своего места, Гюнтер Рейхштайн, видный журналист и любимец всех членов общества. Я позволил себе пригласить еще одного человека. Думаю, что он произведет на вас впечатление.
Вы знаете правила, милый Гюнтер, пожурил его барон. Прежде чем пригласить сюда новых членов, мы подвергаем их тщательной проверке и проводим ритуал
Думаю, что это особый случай, настаивал Рейхштайн. Это особенный человек
Ну, если вы настаиваете смягчился барон.
Из-за двери донеслись приближающиеся шаги, на пороге появился дворецкий барона и представил:
Герр Генрих Гиммлер!
В гостиную вошел невысокий сутулый человек с внешностью мелкого чиновника или провинциального школьного учителя. Маленькие бесцветные глазки прятались за стеклами пенсне, редкие темные волосы едва прикрывали череп неправильной формы.
Да уж, этот господин весьма далек от идеалов арийской расы! тихо пробурчал Экхарт.
Хотя он говорил очень тихо, в комнате именно в это мгновение наступила тишина, и все услышали его неодобрительные слова.
И сам вошедший, как его, Гиммлер тоже их наверняка расслышал. Во всяком случае, он бросил на Экхарта внимательный взгляд. Экхарт под этим взглядом заметно побледнел и стал даже как будто меньше ростом. Барон неожиданно понял, что этот человек, только что вошедший в его гостиную, никогда и ничего не забывает. И еще он понял, что этот невзрачный тип с его незапоминающейся внешностью заключает в себе огромную силу.
Надо же и фамилия такая, что никак не запомнишь как его представили? Гиндлер? Гимнер? Ах да, кажется, Гиммлер!
Надо же и фамилия такая, что никак не запомнишь как его представили? Гиндлер? Гимнер? Ах да, кажется, Гиммлер!
Прошу вас, господин Гиммлер, произнес барон учтиво. Займите место за нашим столом.
Охотно, ответил тот, садясь на свободный стул. Я слышал о вашем обществе много лестного.
Кто этот господин? вполголоса спросил барон своего соседа, Вернера Раушенбаха, который знал все и всех в Берлине.
Кажется, он откуда-то из Баварии, сообщил Раушенбах. Член этой новой партии как ее называют? Национал-социалисты, если я не ошибаюсь. Не самый видный человек в партии, но говорят, что у него большое будущее.
Я знаю о вашем интересе к историческим корням арийской расы, продолжал Гиммлер. Думаю, что в этом смысле мы с вами очень близки. Я имею в виду нашу партию, НСДАП
Вы правы, господин Гиммлер! ответил Зеботтендорф. Наше общество много занималось изысканиями в архивах и библиотеках, и не только мы объехали многие страны, чтобы найти свидетельства древней истории нордической расы.
Я слышал, что во время поисков вам удалось найти некую мистическую святыню, проговорил Гиммлер, обращаясь на этот раз исключительно к барону. Мне говорили, что это меч Вотана
Не совсем так, поправил его барон Зеботтендорф. Хотя, возможно, эта реликвия не менее древняя и не менее волнующая. Насколько мне известно, это кинжал, принадлежавший королям-священникам Адлер-Велиготам.
Вот как! Гиммлер привстал, глаза его за стеклами пенсне заинтересованно блеснули. Не могли бы вы, любезный барон, показать мне вашу находку?
Рудольф фон Зеботтендорф неожиданно почувствовал дурноту. Ему отчего-то не хотелось показывать священный кинжал этому бесцветному человеку. Но в то же время он не мог ему отказать. Следовало признать он его просто боялся! Да что с ним такое? Какая глупость!
Барон поднялся из-за стола:
Конечно, господин Гиммлер, я весьма охотно покажу вам этот кинжал!
Он пересек гостиную и подошел к стеклянной горке, в которой, на подушке из черного бархата, покоился древний кинжал. Гиммлер подошел к нему, остановился рядом. Глаза его блестели, теперь они не казались такими маленькими и бесцветными.
Вы позволите, господин барон? проговорил он тоном не просьбы, а почти приказа.
Конечно, друг мой! ответил Зеботтендорф, открывая стеклянную дверцу.
Он извлек кинжал, немного подержал в руках, впитывая исходящую от святыни энергию, и бережно вложил клинок в руки Гиммлера. Тот прикрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь, и заговорил тихим, уверенным голосом:
Да, я чувствую всю глубину веков, стоящую за этой реликвией! Сердце каждого арийца должно учащенно биться при виде этого священного оружия! Послушайте меня, господин барон, я расскажу вам нечто, чего еще никто не слышал, поделюсь с вами своими сокровенными планами.
Гиммлер левой рукой снял пенсне, приоткрыл тусклые бесцветные глаза, облизнул узкие сухие губы и продолжил еще тише, так что барон вынужден был вплотную придвинуться к нему, чтобы не пропустить ни слова.
Я хочу создать мощную, разветвленную организацию, нечто вроде средневекового монашеского или рыцарского ордена. Но члены этого ордена должны защищать не христианскую религию, не эту лживую и жалкую веру малодушных и слабых недочеловеков. Нет, эти люди должны защищать вечные, сияющие ценности арийской расы! Они должны денно и нощно служить величию высшей расы, должны всю свою кровь, саму свою жизнь без колебаний положить на алтарь победы над неполноценными, второсортными расами! И я верю эта победа близка! Скоро, очень скоро мы ее увидим!