— Возможно такое, что ты читаешь ее мысли?
— Мне, конечно, хотелось бы знать, почему Алиса Сент-Джон поселилась в моем мозгу, но больше всего я мечтаю о том, чтобы она ушла.
Берни непонимающе моргнула.
— Кажется, она поселилась навеки, Берни. В моей жизни есть многое, что я хотела бы изменить, но Алиса Сент-Джон не имеет к этому никакого отношения.
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, почему ты, похоже, единственная, у кого бывают эти видения?
— Нет, — ответила она.
Разговор закончился, но Берни, видно, не могла успокоиться, ей хотелось докопаться до истины.
— Держи, — приказала она, сунув мушкет Мэри-Кейт. Та по ошибке взяла его за ствол и чуть не обожглась.
Берни, покачав головой, выбила оружие из рук молодой женщины. Потом нагнулась и приподняла юбки, обнажив красивую лодыжку, обвязанную атласной лентой. За ленту был заткнут весьма угрожающего вида нож.
— Ты похожа на ребенка, которому дали слишком много сладостей, моя дорогая. У тебя глаза размером с блюдце.
— Это же нож!
— Верно, — рассеянно подтвердила графиня, словно только сейчас заметила его.
Берни перебрасывала нож из одной руки в другую. Мэри-Кейт завороженно наблюдала за быстрыми движениями пальцев Берни. Сверкнув, нож воткнулся в дерево в пятнадцати футах от них, прямо в центр нароста на стволе.
Берни подошла к дереву, вытащила нож и еще раз метнула его с потрясающей точностью.
— И что бы ты хотела изменить в своей жизни, моя дорогая?
— Почему ваше любопытство кажется мне таким же целенаправленным, как у Арчера?
— Потому что между вами двумя существует какая-то связь, не слишком очевидная. Почему, скажем, Алиса выбрала именно тебя?
— Служанку, наполовину ирландку, без всяких претензий на благородное происхождение, не слишком привлекательную, еще менее ученую — вы это хотите сказать?
— Какая чушь, Мэри-Кейт. Ты считаешь себя недостаточно хорошей, потому что когда-то доила коров? Или выносила горшки? Неужели я заставила тебя так думать? А что касается твоего сословия, ты воздвигаешь вокруг себя такую стену, Мэри-Кейт, что сразу выделяешься среди других. Ты очень напоминаешь мне меня. Снаружи колючки, а под ними уязвимая душа.
— Мне много лет приходилось защищать себя, Берни.
— Ты это хочешь изменить? А вдруг твои братья оказали тебе услугу, оставив на дороге? Симпатия, вылившаяся в жестокость, Мэри-Кейт, но проявленная ради твоего благополучия. Не забывай этого.
— Тем больше причин продолжать поиски, Берни. Даже если не осталось никакого следа.
— Твой дядя умер десять лет назад. Печально. Я помню сообщение о том, что затонул такой мощный корабль. Мы, Сент-Джоны, обращаем внимание на все, что связано с морем, моя дорогая. В конце концов, это — средство нашего обогащения. Мэри-Кейт?
Лицо девушки осветилось радостью, ее улыбка могла бы затмить солнце.
— Дядя Майкл не был на «Короле Георге», Берни! Дэниел сказал, что видел его несколько лет назад! Почему я сразу не подумала об этом?
— Спокойнее, Мэри-Кейт, прошедшее десятилетие было бурным, а жизнь моряка подвержена суровым испытаниям. Не слишком обнадеживай себя, даже если мы и обнаружим, что его не было на корабле.
— Мы, Берни?
— Разумеется, моя дорогая. Неужели ты откажешься воспользоваться магической властью имени Сент-Джонов? Если так, то это будет проявлением не гордости, Мэри-Кейт, а глупости.
— В данном случае, Берни, у меня, по-видимому, нет выбора?
— Ни малейшего, моя дорогая, — с улыбкой ответила Берни.
— Начнем, разумеется, с Лондона, — сообщила ей за завтраком графиня.
— Почему с Лондона? Берни взмахнула ножом.
— Потому что там находится адмиралтейство, дорогая моя. И прежде чем ты наморщишь свой носик, позволь заверить, что сведения, недоступные для тебя, будут, без сомнения, предоставлены вдовствующей графине Сандерхерст.