«Как чудно, — отстраненно подумала она, — оказаться запертой внутри себя…» Такого с ней никогда еще не бывало Она видела стоявшую перед ней Полли, которая уговаривала ее выпить чаю, и себя, неспособную заговорить.
Помоги ему… Он в опасности…
Ее дыхание было громче этих слов, однако Мэри-Кейт услышала их. Легкие, как снежинки, кружащиеся в зимнем воздухе, невесомые, как паутинки, обескураживающие, как окрик, они приказывали ей.
Менее сдержанная женщина отнесла бы их на счет своих вздохов, легкого внезапного головокружения. Но она происходила из крестьянского сословия, где ценилась крепость духа, а такие вещи, как женская слабость, презирались. Мэри-Кейт помогала при окоте овец и сворачивала шеи цыплятам, которых потом ела за ужином Она до семнадцати лет, то есть до замужества, не носила корсета и поэтому никогда не испытывала постоянного стеснения дыхания, хорошо знакомого другим представительницам ее пола. Только раз в жизни она упала в обморок, и это случилось здесь, в этой комнате. При виде Арчера Сент-Джона.
Внезапно все утихомирилось, словно старая кошка улеглась перед очагом. Мэри-Кейт не узнала заговоривший с ней голос, лишь уловила суть приказа. Властного, требовательного, сметающего границу между жизнью и смертью.
Шепот духа.
— Надеюсь, вы довольны, милорд?
— Ваша гостиница — чудо из чудес, мистер Пал-мертон.
— С радостью приму все ваши замечания, сэр. Хозяин гостиницы широко улыбнулся. «Старый льстец!» — подумал Арчер Сент-Джон. С другой стороны, большинство именно этого и ждет. Ради своего же блага пусть сбережет свои таланты для тех, кто действительно желает услышать немного подобострастной лести. Сам же он как можно скорее хотел отправиться в путь.
— Уверяю вас, я был здесь совершенно счастлив, — проговорил Сент-Джон.
— Прошу прощения, сэр, а молодая леди поедет с вами? — любезно осведомился хозяин гостиницы.
— Молодая леди побудет здесь еще день-другой, сэр, а затем, без сомнения, продолжит свой путь.
— Понимаю.
— Я оплачу ее счет сейчас же, если вы не возражаете.
— Нисколько, милорд, нисколько!..
Почему же, покидая гостиницу, Сент-Джон слышал, как заливается, хохочет на его плече чертенок, потешаясь над объяснением: якобы Арчер не зашел проститься с этой странной, внушающей беспокойство женщиной ради соблюдения внешних приличий! Почему он вдобавок нашептывал противным голоском, что Сент-Джон так быстро уехал не из-за стремления проверить свою собственность, а испугавшись безрассудного желания остаться?
В последнее время уединение казалось ему уже далеко не таким привлекательным. Не по этой ли причине он на четыре дня задержался в случайной гостинице, гостеприимной, но почти лишенной уюта? Отчего он не поехал сразу в Лондон, оставив свой адрес и деньги на лечение женщины?
Надо было бы из вежливости попрощаться с ней. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что он ошибся. Она не могла увлечь его с такой потрясающей легкостью. Однако, что он мог ответить на все эти рассказы о коровах, танцах и молочных мечтах? Незнакомка уверяла, что видела его обнаженным, и заявила, будто наяву он не такой живой, как во сне!
С него достаточно загадок, его жизнь и так уже надломлена тайной, куда более непонятной, чем та, которую предложила ему пострадавшая по его вине. Почему же тогда он так замешкался?
«Довольно об этом, Арчер! Так ты никогда не найдешь Алису».
Глава 6
Джеймс Эдвард Моршем, наследник хорошо налаженного конного завода, которым владел его отец, Сэмюель Моршем, сидел на опушке леса, окружавшего поместье Моршемов. Он не лег спать после полуночного осмотра новорожденного жеребенка. Роды были трудные, и он хотел убедиться, что жеребенок оправился, а если нет то умертвить его как можно скорее, не причиняя животному страданий.