Девочка была по-прежнему под гипнозом? спросил Сол.
Да, но она не могла описать, что случилось дальше, ответил Джентри. Доктор Кольхаун пытался разными способами помочь ей, но она просто смотрела перед собой пустым взглядом и твердила, что ей не велено больше ничего рассказывать.
И все? спросил Сол.
Не совсем, сказала Натали. Она посмотрела в окно на умытую дождем улицу, затем снова взглянула на Сола. Ее полные губы были теперь напряженно сжаты. Потом доктор Кольхаун сказал: «Ты входишь в дом, который стоит через двор от вашего. Скажи нам, кто ты». И тут Алисия, не медля ни секунды, произнесла совершенно чужим, старушечьим голосом: «Я Мелани Фуллер».
Сол выпрямился. По коже у него пробежали мурашки, словно кто-то дотронулся до спины ледяными пальцами.
Тогда доктор Кольхаун спросил ее, может ли она, Мелани Фуллер, сказать нам что-нибудь, продолжала Натали. Лицо маленькой Алисии вдруг постарело, на нем появились морщины и складки, которых не было несколько секунд назад, и она прошептала тем же мерзким голосом: «Я доберусь до тебя, Нина». А потом она повторяла эту фразу, с каждым разом все громче. Под конец она уже кричала.
Бог мой! простонал Сол.
Доктор Кольхаун тоже был потрясен, сказала Натали. Он успокоил девочку и вывел ее из состояния гипноза, сказав, что она будет чувствовать себя довольной, счастливой и отдохнувшей, когда проснется. Только она вовсе не чувствовала себя счастливой. Выйдя из транса, Алисия стала плакать, пожаловалась, что у нее болит рука. Ее мать сказала, что это был первый случай, когда девочка пожаловалась на боль в сломанной руке с тех самых пор, как ее нашли на улице той ночью.
А что думают ее родители про этот сеанс с доктором Кольхауном? спросил Сол.
Они очень расстроились, ответила Натали. Когда девочка стала кричать, мать Алисии с трудом удержалась, чтобы не броситься к ней, но после они, похоже, испытали огромное облегчение. Отец сказал доктору Кольхауну, что даже боль в руке и слезы лучше, чем совершенно пустой взгляд и молчание.
А доктор Кольхаун? спросил Сол.
Джентри положил руку на спинку сиденья.
Док говорит, что это похоже на нервный срыв, индуцированный травмой. Он порекомендовал обратиться к психиатру, своему знакомому из Саванны, который специализируется на детских болезнях такого рода. Потом они подробно обсудили, хватит ли на это денег, полученных Кайзерами по страховке.
Сол кивнул, и все трое немного посидели в полном молчании. Лучи вечернего солнца прорвались наконец сквозь тучи и осветили листву деревьев, покрытую каплями дождя. Сол вдохнул запах свежескошенной травы, и ему трудно было поверить, что сейчас декабрь. Он чувствовал себя подвешенным в пространстве и времени, во власти течений, которые несли его все дальше и дальше от знакомого берега.
Предлагаю пообедать где-нибудь, а заодно обсудить это дело, сказал вдруг Джентри. Профессор, вы вылетаете завтра в Вашингтон утренним рейсом, верно?
Да, подтвердил Сол.
Что ж, тогда поехали, улыбнулся Джентри. Обед за счет администрации округа.
Они пообедали в отличном ресторане на Брод-стрит в Старом городе. У дверей заведения, славившегося блюдами из морепродуктов, стояла очередь, но, когда метрдотель увидел Джентри, он моментально провел их к боковому входу, где как по волшебству появился свободный столик. Зал был забит до отказа, так что они предпочли разговаривать на нейтральные темы о погоде в Нью-Йорке и Чарлстоне, о фотографии, о кризисе с захватом иранцами заложников, о недавних событиях в Нью-Йорке и в Америке вообще. Только что прошедшие президентские выборы никого из них особенно не порадовали. Покончив с кофе, они вернулись к машине Джентри за плащами и свитерами, а потом пошли вдоль стены Батареи.
Вечер был прохладным и ясным, остатки облаков развеялись, и на зимнем небе стали видны созвездия. К востоку, за гаванью, сияли фонари Маунт-Плезант. Небольшое судно с зелеными и красными навигационными огнями прошло мимо мыса вдоль дорожки, отмеченной буйками. Сзади светились желтые и оранжевые окна дюжины старинных домов.
Они остановились на набережной. Внизу, метрах в трех, о камни плескалась вода. Джентри оглянулся, убедился, что вокруг никого нет, и тихо спросил:
Ну, что дальше, профессор?
Отличный вопрос. У вас есть какие-нибудь предложения?
Ваша предстоящая беседа в Вашингтоне как-то относится к тому, что мы обсуждаем? поинтересовалась Натали.
Возможно, уклончиво ответил Сол. Но я узнаю об этом после. Прошу прощения, что не могу сказать ничего более конкретного. Тут затронуты родственные связи.
А как насчет того парня, который за мной гонялся? спросил Джентри.
Ах да, вспомнил Сол. Вам что-нибудь сообщили о нем из ФБР?
Абсолютно ничего. Шериф покачал головой. Автомобиль был украден в Роквилле, штат Мэриленд, пять месяцев назад. А с мертвецом еще хуже никаких следов, по которым его можно было бы опознать. Ни отпечатков пальцев, ни зубоврачебных карт челюстей ничего.
Так часто бывает? спросила Натали.
Почти никогда. Джентри поднял камешек и бросил его в воду. В современном обществе все люди попадают в какие-то списки, архивы и прочее.