Отвернувшись от надоедливого торговца начал дальнейшее движение вдоль торговых рядов. Правда теперь за моей спиной, образовалась своего рода пробка, постепенно обгоняющих меня по окружности людей, и словно по эстафете передающие вновь подходящим покупателям и торговцам соблюдение дистанции между нами.
Наконец я дошел до интересующей меня лавки. Лавке венецианского торговца стеклом. Цель моего поиска именно этой лавки проста. Нужны деньги. Деньги на дорожный сбор и получение подорожной, деньги на продукты и воду. Деньги как разменная монета в новых портах и деньги на рабов.
А зачем рабы? Спросит наивный современник, отравленный идеями дерьмократизма.
А затем, что в средние века и ранее, да и в наше время, одни телохранители чего стоят, человек из даже самой бедной дворянской семьи не может быть один. Без свиты! Что это за дворянин или дворянка, за спинами, которых не маячат оруженосцы, дуэньи и телохранители, слуги и служанки?
У меня за спиной пока только - рюкзак, в котором находятся, три стеклянных вазочки, граненые под хрусталь, и скопированные через стекло с атласа кальки Средиземного, Черного, Азовского, Каспийского и Аральского морей. По идее это стоит огромные деньги.
Осматриваю лавку. Богатство и вычурность товара. Каждое изделие не похоже одно на другое. Каждое - настоящий шедевр. Итальянец, венецианец наверное. Торговец в отличие от торговца коврами, увидев высокого, голубоглазого с обросшим лицом европейца, одетого в непривычный стиль одежды, не торопится начинать беседу. Беседу должен начинать старший по происхождению, т.е. аристократ, дворянин и т.п..
Мне нужны деньги, а его товар меня пока вообще не интересует. Снимаю рюкзак и достаю оттуда граненные стеклянные вазочку для цветов, графин с крышкой-стопочкой и колокольчик. Выкладываю на стол и предлагаю купить.
Купишь? - больше мне ему сказать нечего. Смотрю ему в лицо.
То, что я выложил ему на стол. С одной стороны простое и обыденное для меня, одновременно почти фантастика по чистоте стекла в 1571 году от Рождества или 7082 году от Сотворения мира.
Цену стекла я не знал. Торговец, явно пользуясь моим незнанием языка, реальной цены таких изделий на рынке и прочего и прочего не остался, в накладе, наконец, и я, оказался с деньгами. Пяток золотых и 25 акче серебра.
Теперь мой путь к торговцу книгами, которого я вскорости и нашел. Но здесь, в этой лавке, у меня ничего не получилось. Точнее карты его не заинтересовали как срочно необходимый товар. Карты имеют самую настоящую цену в Стамбуле или в Каффе, для этого торговцу надо еще и разбираться в этом.
Зато я увидел, сколько стоят обычные картинки - портреты. В стране, где нет художников, простейший пейзаж стоил кучу денег. Вот он мой будущий хлеб. Рисовать не как художник, а как копировщик, по клеточкам, я могу. В ноутбуке энциклопедий и прочего и прочего у меня нет, за исключением навигационной карты всей планеты. Но и то, что есть, вполне мне на всю жизнь хватит, исполняя в ретуши картины и копии снимков с камеры.
Зато я увидел, сколько стоят обычные картинки - портреты. В стране, где нет художников, простейший пейзаж стоил кучу денег. Вот он мой будущий хлеб. Рисовать не как художник, а как копировщик, по клеточкам, я могу. В ноутбуке энциклопедий и прочего и прочего у меня нет, за исключением навигационной карты всей планеты. Но и то, что есть, вполне мне на всю жизнь хватит, исполняя в ретуши картины и копии снимков с камеры.
Это в будущем. А пока надо срочно обустраиваться и искать себе своего переводчика и своих людей. Если нет рода, то тогда он может быть создан, почти с нуля используя таких же изгоев судьба, как и сам, людей попавших в рабство, и объединив их вокруг себя.
Во времена расцвета империй воровство и насилие почти всегда исчезает из откровения жизни, прячась в тени и подполье. Один пример о девственнице и ее проезде по империи Чингисхана чего стоит, не надо забывать, что именно в эти времена появляется и граф Дракула с его золотыми кувшинами у колодцев на городской площади. Закон османцев об отрубании руки укравшего вора. Каково это, знать и жить по таким законам, здесь нет места ворам. Поэтому, не беспокоясь о содержимом своего судна, спокойно оставил его без охраны на рейде. Другое дело если бы я был в море или на реке где царствует закон сильного.
Вот и участок базара, специализирующегося на торговле людьми. Всего пятерка торговцев, и выбор не массовый, но элитный. Здесь в городе продают дорогих представителей человечества оказавшихся в неволе. Другое дело находящийся напротив Ачи-Кале рынок рабов Кинбурга, где пригоняют крестьянского люду с Московии и Украины, Польши и Литвы, Кубани и Поволжья массовым порядком. Можно сказать стадами.
В Ачи-Кале продают людей имеющих образование или мастерство, или ожидающих, а может и не ожидающих выкупа дворян и торговцев, воинов и обученную прислугу, девушек или не девушек и евнухов в восточные гаремы. Самое интересное это, что большинство предлагаемых для продажи рабов - молодые рабыни и подростки. Оказывается большинство мужчин, почти сразу отправляют на продажу как гребцов или на каменоломни.