Так мы узнали, что мир, который люди всеми силами пытались сохранить, канул в бездну.
Война затронула всех, не обошла и мою семью стороной. Неделю назад Лукасу пришла повестка, сегодня мы прощались на перроне, провожая его в дальнюю дорогу. Я помню его глаза: он не плакал, но взгляд был полон слез. Я чувствовала, что он прощается со мной навсегда. Оленфиада была рядом. «Война скоро закончится, и папа вернется домой» прошептала я дочке. «Не плачь, мама, сказала она мне. Я присела на коленки и обняла ее. Пока папа будет защищать весь мир, я буду защищать тебя». Я рассмеялась тогда. Какое же храброе у нее сердце!»
Темница приподнялась и полетела вниз. От столь резкого спуска Ольна схватилась за живот, чувствуя, как завтрак вот-вот готов вырваться на свободу. Пол задрожал. Подождав, когда все стихнет, пленница продолжила читать:
«2031, 9 января
Мы остались одни. Город медленно пустеет. Почти все соседи разъехались. Отправились на юг подальше отсюда. Они боятся и есть чего: ходят слухи, что приграничные пункты сданы. Наших взяли в плен. Молодые солдаты совсем еще дети! Я молюсь за то, чтобы Лукаса среди них не было!
Власти молчат, не хотят сеять панику, а люди говорят, что война доберется до нас за месяц, может быть раньше.
Моя звездочка задумчива и серьезна. После отъезда Лукаса она стала мало есть, почти не спит. Я ее понимаю. Она, как и я, волнуется. Она, каждые две минуты, открывает электронную почту, щелкает на жалобный кружочек в левом углу, раз за разом обновляя страницу в надежде увидеть там новое непрочитанное письмо от отца, но от него нет ни одной весточки. Ей страшно. Всем нам страшно. Я пытаюсь бороться с этим. Оленфиада ведь во всем берет пример с меня! Покажи я ей свой страх, она поймет, что все по-настоящему плохо.»
С улицы донесся звон колокольчика. Дикая конница сделала круг по площади и остановилась. Ольна не обратила на это никакого внимания.
«2031, 13 января
Время поменялось и люди последовали за ним
На дворе стоял жуткий мороз. Ночью выпал снег и всю округу замело, дороги на въезд и выезд из города запорошило.
Оленфиада спала рядом. Последние дни она не покидала меня ни на секунду.
Я открыла глаза в пять тридцать, услышав громкие стоны и крики на улице. Удары, выстрелы, звон стекла. Как же я испугалась! Сердце заколотилось, как бешеное. Подумала, нас атакуют. «Мамочка!» прошептала моя звездочка, прижимаясь к моей, онемевшей от страха, руке. Я приказала малышке спрятаться под кровать, а сама решила спуститься вниз. Она протестовала. С трудом справившись с ее истерикой, я помчалась вниз.
Солнце еще не встало, но мама была на ногах. Она смотрела в окно, прижимая дрожащие губы к нашим стареньким зеленым шторам. Я спросила, что произошло. Мама не ответила. Испуганная, я подошла и взглянула во двор.
Мы живем в шести милях от центра. Наш район часто называют районом бедняков. Я успела пожить здесь довольно долго, чтобы узнать город и людей в нем живущих. Никогда бы не подумала, что они способны на такое
Мародерство! Не прошло и месяца, как люди превратились в животных. На соседней улице весь снег окрасился красным. Лежали тела. Магазин Бардиса, нашего доброго соседа, горел. Окна «Льювис и Лур» были выбиты, всю ту технику, что не смогли вынести, разбили и подожгли.
Я кинулась звонить в полицию, но мама остановила. Она сказала, что никто не приедет, снег слишком хорошо застелил собой все дороги.»
Громкий, грубый голос затмил все вокруг. От неожиданности пленница вздрогнула. Жаль, она не понимала, о чем говорили снаружи. Опустив глаза, она попыталась продолжить читать, но тут же второй мужской голос перебил ее. Еще раз пробежавшись по строчкам, Ольна смирилась с тем, что прочесть ей не даст жуткое любопытство, зовущее к крошечному окошку, и вернула дневник на прежнее место.
Повозка стояла, нагруженная сундуками, оружием и клетками. Кони не успокаивались, подымая копытами столбы дыма. Ольне прежде не удавалось разглядеть их в такой близости к себе. Молодые черные жеребцы стояли друг-за-другом, облаченные в дорогие доспехи. Огромные круглые глаза-янтари крутились в пустых глазницах, из ноздрей валил желтый огненный дым. Ольна не могла причислить их не к одному известному ей классу животных. Сбивало то, что эти пугающие жеребцы, начиная от копыт и заканчивая острыми закругленными рогами, состояли из чистого металла.
Yasokopsynt, eopytyn einadzosir!5
Громыхая латами, стражник взмахнул кнутом и ударил строптивых по их гладким спинам. Кони вздыбились, выпустив наружу пару острых змеиных клыков, готовые дать отпор даже такому сильному противнику. Из угла послышались шаги, громоздкими металлическими ударами раздирающие каменную площадь. Стражник направил кровавый взор куда-то за невидимый горизонт. Через пару мгновений на свет показался некто, с ног до головы упрятанный под тяжелым костяным панцирем. На поясе его весело бренчала связка ключей всех размеров и форм, за спиной выглядывал огромный топор, несоизмеримый с пропорциями его тела. То был привратник ключей, Ольна его узнала. Именно он открыл те двери, что захлопнулись перед крошечной девочкой навеки. Не человек, но и не зверь, не живой, но и не мертвый. Его огненные глаза, горящие через узкие прорези в маске, вспыхнули. Кони в страхе прижались к друг-другу. Торжествуя своим превосходством, привратник ухмыльнулся и подошел к стене башни. Облокотился на нее. Связка ключей пролетела перед самым носом Ольны, отделяемая кирпичной кладкой. «Ох, если бы только мои пальцы были длиннее и тоньше, мечтательно подумала пленница, я бы смогла стащить их и высвободиться!».