Работа официантом позволяла Нурееву часто отлучатся в сартир.
Вот почему Нуреев жаворонок. Вот причина, по которой он мог работать только днем. И никак иначе. Это было единственное его условие.
После первого успеха Нуреев начал совать пенис куда ни попадя. Или, если не пенис, то подставлять анус, отлучаясь в сортир, заранее удостоверившись, что принц и Золушка набили животики, в тот момент, когда принц приглашал Золушку на танец. Народ ел и ничего не замечал. Посетители пили и жевали как прежде, но что-то изменялось в их подсознании, когда официант Рудольф Нуреев возвращался, чтобы спросить:
Не желаете ли чего-нибудь еще?
Некоторым внезапно становилось дурно или они начинали плакать безо всякой причины, когда Рудольф Нуреев приносил им на подносе счета за ужин. Никто не понимал, в чем дело. Только птичка колибри смогла бы поймать Рудольфа Нуреева за руку.
Но скоро к Рудольфу Нурееву постепенно начала приходить популярность. Он становился не супергероем, который мог подменить где угодно сорванный каким-то навороченным психом концерт, а сам получил на это полное право. Но он этим не занимался.
Ему пришлось оставить ночную подработку официантом на банкетах в большом отеле в центре города.
Но он нашел выход, став официантом в грязных ночных забегаловках для диких пропоиц.
Конченые алкоголики его редко узнавали.
Глухой стук это уже второе колесо коснулось покрытия. Звучит стаккато сотен расстегиваемых замков привязных ремней и одноразовый знакомый, рядом с которым Абдуллах Амин только что чуть не умер, говорит:
Надеюсь, все у вас пройдет гладко.
Абдуллах Амин тоже на это надеется.
Вот и еще один перелет позади. И жизнь идет своим чередом.
И по чистой случайности, Абдуллах Амин повстречался с Рудольфом Нуреевым, хотя Нуреев бродил по соседству с ним задолго до того, как они познакомились.
Рудольф Нуреев окрикнул Абдуллаха Амина:
Эй, не подскажите, который час?
Муфтий сказал:
Смотря где
Действительно, глупо спрашивать время у кого-либо, если ты приземлился в аэропорту в точности в назначенный час.
Действительно, глупо спрашивать время у кого-либо, если ты приземлился в аэропорту в точности в назначенный час.
Здесь, уточнил Нуреев. Здесь и сейчас.
Шестнадцать часов шесть минут.
Муфтий не обратил внимание на глупый вопрос. Абдуллах Амин долетел. Снова. И был уже этим доволен.
Но его звали Рудольф Нуреев, и он был балетмейстером, а еще официантом на банкетах в шикарной гостинице. Он оставил муфтию номер своего телефона. Вот так.
У выхода Абдуллаха Амина ждал представитель авиакомпании, а с ним рядом стоял парень из службы безопасности. Он сказал, что его багаж обыскали, и что он прибудет на следующий день.
Затем он записал его имя, адрес и номер телефона, и спросил, знает ли муфтий, в чем разница между презервативом и кабиной пилотов.
В презерватив только один хер входит, объяснил он.
Отделавшись от пошлых работников аэропорта, которых Абдуллах Амин не винил: скука заставляет их говорить глупости, муфтий обнаружил у себя листок с каким-то номером. Не смотря на то, что он много часов провел в молитве, спать муфтию не хотелось и он, спутав телефон в руке с номером какой-то важной персоны, незамедлительно набрал его. С одной стороны, рассуждал он, поздно, но с другой, если номер был действительно важен, его звонка ждали и о нем беспокоились.
Абдуллах Амин набрал номер Рудольфа Нуреева.
И тот подошел к телефону.
Они договорились встретиться с балетмейстером в чайной.
Они встретились, выпили много ароматного чая, и Рудольф Нуреев сказал муфтию, что тот может пожить у него, если окажет ему одну услугу. Чемодан муфтия прибыл на следующий день. Шесть пар рубашек и шесть пар трусов все остальное пропало.
Они сидели в кафе, опьянённые душевным разговором, и никому до них не было дела и им ни до кого. И Абдуллах Амин спросил Рудольфа Нуреева, что тот должен сделать для него.
В теплый апрельский вечер, когда в воздухе пахло дождем, а люди, шедшие по улице, несли в руках бумажные кульки с тюльпанами внутри, Рудольф Нуреев склонился к Абдуллаху Амину и произнес:
А знаете, у Вас редкостная душа. Ничего, что я говорю Вам об этом?
Ничего, ответил Абдуллах Амин. Страх одолевал его, однако голос муфтия звучал твердо и отчасти скучающе, как будто он уже привык к знакам внимания именно такого пошиба. Сказать, обуян ли этот мужчина безумием или вдохновением, Абдуллах Амин не взялся бы. На лице застыло выражение собачьей преданности. Одет же он был в белые расклешенные брюки, коричневую кожаную куртку
Редкостная и древняя душа, задумчиво произнес Рудольф Нуреев еще раз.
Муфтий понимал, что мужчина этот нелеп, а может быть, и опасен, но покидать его прямо сейчас ему не хотелось. Да и мужчина взирал на него с каким-то неприкрытым благоговением.
Он протянул Абдуллаху Амину руку, не так, как все, но открытой ладонью вперед, и Абдуллах Амин повторил этот жест одержавшего победу боксера. Ладонь Рудольфа Нуреева оказалась большой, сухой и не мозолистой.
Абдуллах Амин, повторил с удовольствием и пренебрежением Рудольф Нуреев. Новая поросль спасителей человечества.