Газо-пылевое облако расслаивалось. В сгустках массы образовывались гравитационные узлы, которые притягивали к себе все более и более далекое, намечая границы гравитационных полей с водоразделами, раскроившими единую до того массу звездно-планетарного диска. В конце концов все пространство так разрядилось меж образовавшимися планетами и их лунами, что, как бы Земля ни хотела отвернуться от любого, кто кричал ей, завидя ее издалека: «Эй, Трешка-матрешка, как делишки, как детишки?», ей приходилось поступаться своей гордостью и, хоть и не без натяжки, но улыбаться в ответ. Ведь когда еще кто к ней подлетит и обратит на нее внимание в этакой пустотище
Но это было тогда, прежде, до теперь уж больше унижениям не бывать! Тогда детишки были не более чем примитивная рифма в дурацком стишке-дразнилке, а теперь у нее и вправду детишки!
И она довольно усмехнулась и гордо оглянулась по сторонам, покачивая в подоле уже целый немалочисленный выводок детенышей.
Песнь о второй половине
ЧаяновУже было сказано, что зарождение жизни на Земле стало результатом синтеза аминокислот, но всякий взрослый, биофизиологически деромантизированный человек понимает: для синтеза нужно наличие более одного элемента, ведь синтез всего лишь другое слово для соединения по крайней мере двух влекомых друг к другу, манких друг для друга и потому образующих единое целое элементов. И тут рядом с наличествующей, осязаемой матерью неизбежно, как перед Гамлетом и иже с ним5, возникает тень отца, поставщика недостающего, второго элемента.
Но прежде чем продолжить, необходимо ввести новые, еще неизвестные науке термины и растолковать читателю стоящие за ними облака концептов.
Люди всегда догадывались, что семьи разнятся: есть счастливые, есть несчастные, но попытка сформулировать закон, уточняющий эту разницу, была предпринята только в XIX веке.
Впрочем попытка была из серии «шедевр, нравится вам это или нет»: закон был сформулирован крайне поверхностно и ужасно небрежно, классификация вышла, прямо скажем, минималистическая, не в пример самому раздутому за счет избыточно описанного case study6 трактату, который автор, явно заподозрив научную несостоятельность своей попытки, в последний момент (см. оставшиеся черновики) выдал за художественное произведение и назвал романом.
Так вот. Первые, счастливые, семьи, согласно выведенному закону, похожи друг на друга, в то время как каждая из несчастливых несчастлива-де по-своему.
Прежде всего, сразу же бросается в глаза, что сложность реальности, где счастье и несчастье суть лишь крайние точки богатого различными аспектами и нюансами и смешанными состояниями континуума, выхолащивается до вульгарной двуполярности двурогости, как шутят ученые.
В случае счастливых семей, обобщение сводится к фактически простой отмашке: что тут, мол, разбираться! И так все ясно! Психологи сегодня называют этот способ референции фальсифицирующая симплификация (die simplifizierendeValßifikation; la simplification falsificationante; una falciva cimplicaciontec7). (Семья автора закона явно принадлежала ко второй категории: в его отмашке от анализа первой категории семей, примитивизирующей их, чувствуется гниловатый душок элементарной зависти.)
В случае же семей несчастных коллега расписался в собственном бессилии и абсолютной некомпетентности, закинул, что называется, лапки кверху: нет даже попытки обобщить, как-то классифицировать, категоризировать, разгруппировать образцы, выделить типы; каждый случай здесь, оказывается, особый, ни на что не похожий! Нет, получается, и двух похожих или даже сопоставимых хотя бы по одному-двум параметрам единиц! Тогда, позвольте спросить, что же объединяет их в одну категорию? Только наличие несчастья? Тогда будьте добры определить, что это такое и каковы его симптомы. Эксплицируйте, сударь!
Но ничего похожего читатель не дождется, прочти он весь роман-трактат от корки до корки и хоть несколько раз!
Более того, автор ограничился анализом всего двух образцов всего по одному из каждой категории, да и то образцы явно вымышленные и подогнанные под выводимый закон. Не приводится ни первоисточников, ни точных указаний на место сбора данных! Опять всего лишь отмашка: геопятна размером с Москву и Петербург да какие-то поместья, раскиданные там-сям, извините, не в Лихтенштейне или Монако, а на Руси-матушке необъятной! А репрезентативность выборки респондентов?! А обоснование геораспределения сбора материала для анализа?! Лишь звенящая пустота в ответ!
Непонятно, как этот ныне репродуцируемый бесконечно в репринтах и тиражируемый в цитатах, введенный даже в учебные программы как классика (!), как непреходящая мудрость как этот сформулированный тяп-ляп с позволения сказать закон был вообще допущен к печати? Вот вам и хваленая импер (атор) ская цензура!
Итак, лучше забыть об этом горе-законе, который, максимум, достоен лишь строки-другой в книгах по истории науки лучше о нем забыть и начать все сызнова.
Семьи следует классифицировать как биологический тип, который должен быть отнесен к жизни, ведь появилась категория «семья» именно с зарождением жизни. О звездах мы не скажем «семья звезд» об объединениях звезд, если их объединять (именно так: а не «звезды, если они объединяются», поскольку сами звезды не объединяются! висят себе, где их подвесили!), говорят как о созвездиях. Даже и слова отдельного не нужно было изобретать: звезда1 плюс звезда2 плюс звездаn равняется со-звезд-ие. Это как если бы о людях: со-людие. Звезды не относятся к жизни как биологической категории (метафоры не в счет: «и звезда с звездою говорит» правильнее: «нет звездам счета, безде дна»8; сразу видно, что автор первого высказывания, в отличие от автора второго, к физике и астрономии не имел никакого отношения!).