. - Отведя в сторону глаза, Сталин начал вспоминать: - "...Всякое раздувание коллегиальности, всякое извращение ее, ведущее к волоките, к безответственности, всякое превращение коллегиальных учреждений в говорильни является величайшим злом..." Верные слова?
- Очень верные, - согласился Молотов. - Если мне память не изменяет, ниже в этом письме Владимир Ильич развивает эту мысль. Он говорит, что дальше абсолютно необходимого минимума коллегиальность не должна идти ни в отношении числа членов коллегии...
- Ни в отношении делового ведения работы, - дополнил Сталин.
- А потом речь идет о стиле работы.
- Да, о стиле. Ленин категорически напоминает, что коллегиальность должна быть сведена к самому краткому обсуждению самых важных вопросов в наименее широкой коллегии, а п р а к т и ч е с к о е р а с п о р я ж е н и е учреждением, предприятием, делом, задачей должно быть поручаемо о д н о м у т о в а р и щ у, известному своей твердостью, решительностью, смелостью, умением вести практическое дело, пользующемуся наибольшим доверием... Вот, товарищ Молотов, как учит нас Ленин!
- Наука сия очень ко времени.
- И от нее мы ни на шаг! - Сталин ребром руки слегка ударил по столу. - Сейчас особенно надо сверять наши дела по Ленину. А если кто будет обижаться на жестокость...
- Не привыкать к этому, - перебил его Молотов.
- Верно... Поэтому я предложу на Политбюро ввести в Государственный Комитет Обороны пока только тебя, Ворошилова и Маленкова. - Тут же на чистом листе бумаги под рукой Сталина лег столбик фамилий.
- Понимаю. - Молотов утвердительно кивнул. - Каждый курирует одну из главных сфер.
- Сейчас надо поставить дело так, чтобы все эти сферы слились в цельный организм. И мы должны непрерывно держать руку на его пульсе. А потом дело покажет, кому еще надо быть членом ГКО.
После краткой паузы Молотов со скрытой тревогой спросил:
- Что на фронтах?
- Еще не докладывали. - Сталин взглянул на электрические часы, вмонтированные в стену над входом в кабинет. - Сегодня же, как только утвердим Госкомитет Обороны, примемся за перемещения в военном руководстве.
- Какие перемещения? - удивился Молотов.
Сталин помедлил, раздумывая, переложил с места на место бумаги, лежавшие перед ним на столе. Казалось, что он сейчас скажет что-то особенно важное, выношенное в муках сомнений. И Сталин действительно сказал:
- Думаю, будет правильным, если в этой критической ситуации Западный фронт возглавит лично, нарком обороны Тимошенко...
- Сам Тимошенко? - Молотов устремил на Сталина взгляд, в котором сквозило беспокойство.
- Именно Тимошенко. - Сталин загадочно улыбнулся и сунул под усы трубку.
- Иосиф, а не кажется ли тебе, - Молотов не спускал с него напряженного взгляда, - не кажется ли тебе, что военные могут подумать, будто вчерашний конфликт явился причиной такого назначения?
- Да, к сожалению, могут подумать, - согласился Сталин и досадливо поморщился. - Тем более что действительно вчерашний вечер дал толчок для размышлений на этот счет.
- Вот видишь...
- Но... - Сталин приподнял над столом ладонь правой руки, как бы попросив слушать его дальше, - конфликта ведь, как такового, не было. У нас не возникло разных точек зрения на положение дел... Был нервный разговор, который нас не украшает... Причина его - минская трагедия... Я уверен, что военные воспримут такое решение правильно: на самый опасный фронт едет первый человек в Вооруженных Силах... Чтобы Тимошенко чувствовал там себя увереннее и мы чувствовали себя спокойнее, членом Военного совета будет у него товарищ Мехлис, а первым заместителем товарищ Буденный, учитывая, что резервные армии Буденного обстановка вынуждает включить в состав Западного фронта.