Ограбление народа также имеет двойственный характер: нищенская заработная плата рабочих и крестьян примерно в 10 раз ниже, чем в США. «Теневое» же ограбление начинается от сельской лавки, где покупателя обвешивают и обсчитывают, от рабочего, который от своей заработной платы «отстегивает» (не я придумал это ходовое слово современного русского языка) кусок мастеру, ибо, вопреки теории, его заработная плата зависит не от его труда, его мастерства и квалификации, а от задания, расценок и премий, а это все в воле мастера. Продавец магазина отдает часть директору, мастер начальнику цеха, а далее эти ручейки сливаются в огромную реку. По моим наблюдениям за прошедшими уголовными делами, каждый феод отправляет «наверх» две трети собранной дани.
Могут сказать, что государство борется со взяточничеством и привести примеры многочисленных процессов с суровыми наказаниями. Но это всего лишь эпизоды «феодальных войн». Громкие разоблачения (кстати, затем «спущенные на тормозах») по Узбекистану, Молдавии, Таджикистану и другим регионам, разразившиеся в период горбачевской «перестройки», производят впечатление «очищения». При этом затеняется то факт, что расследование коррупции в Узбекистане, и даже в Москве началось еще при Брежневе. Было ли обо всем этом известно в ЦК еще раньше, чем началось расследование? Об этом недвусмысленно сказал Горбачев: «В Узбекистан не раз выезжали работники союзных органов, включая работников ЦК, которые не могли не заметить происходящего. О негодных порядках с возмущением писали в центральные органы трудящиеся республики. Но должного рассмотрения эти сигналы не получили»[48]. Почему? Горбачев не ставит этот вопрос и, тем более, не пытается на него ответить.
Не говорит он и о том, какая судьба постигла жалобщиков.[49] Не рассказывает, как происходили, визиты эмиссаров центра: повсюду (в том числе и в Ставрополе, где он был «первым») были выстроены дворцы для приемов с банкетными и биллиардными залами, с бассейнами и саунами, где их ублажали за государственный счет всем, вплоть до женских ласк.[50]
Красочно описывались в «перестроечной» печати приемы (ныне «опального боярина») генерала Чурбанова, зятя Брежнева (естественно для нашей печати, после смерти Брежнева).[51]
Волна разоблачений, прокатившаяся по Узбекистану, Таджикистану и другим республикам Средней Азии в 80-х годах, высветила фантастические суммы, найденные следователями у «первых» в районах и областях: миллионы рублей, десятки килограмм золота и драгоценностей А сколько еще осталось в тайниках? Чурбанов не выдал ни копейки.[52]
Не говорит он и о том, какая судьба постигла жалобщиков.[49] Не рассказывает, как происходили, визиты эмиссаров центра: повсюду (в том числе и в Ставрополе, где он был «первым») были выстроены дворцы для приемов с банкетными и биллиардными залами, с бассейнами и саунами, где их ублажали за государственный счет всем, вплоть до женских ласк.[50]
Красочно описывались в «перестроечной» печати приемы (ныне «опального боярина») генерала Чурбанова, зятя Брежнева (естественно для нашей печати, после смерти Брежнева).[51]
Волна разоблачений, прокатившаяся по Узбекистану, Таджикистану и другим республикам Средней Азии в 80-х годах, высветила фантастические суммы, найденные следователями у «первых» в районах и областях: миллионы рублей, десятки килограмм золота и драгоценностей А сколько еще осталось в тайниках? Чурбанов не выдал ни копейки.[52]
Разоблачения сопровождались массами самоубийств. Были ли это действительно самоубийства? Цвигун, супруги Щелоковы и другие слишком много знали. Их нельзя было судить даже нашим «открыто-закрытым» судом.[53]
«Застрелились» и министр Эргашев и ряд других работников МВД Узбекистана.
Арестованы были четыре секретаря ЦК, председатель Совмина, семь «первых» областей, множество «первых» районов и других аппаратчиков.
Приход каждого нового властителя после Сталина сопровождался охаиванием предшествующего периода («культ личности», затем период «субъективизма», потом «застойный период») и декларированием «возвращения к ленинским нормам» и «очищения», хотя по существу ничего не менялось, и измениться не могло.[54] Сталин был умнее: он ненавидел Ленина, но постоянно его возвышал, тем самым возвышал себя как преемника Ленина.
Феодальная структура «социалистического» общества становится все очевиднее, все чаще в нашей печати мелькают намеки на крепостное право, барщину, оброки То, что сейчас носит название «номенклатуры», «нового класса», это и есть современное дворянство.[55]
«Разве секрет, что существует множество семей, выходцы из которых все поголовно занимают начальственные кресла?» (СР. 5.2.88.)
Можно привести множество высказываний об оформлении наследственных каст номенклатуры (по дипломатической линии, по партийной и комсомольской, по журналистской и т. д.). «Номенклатура» устойчивое образование. Это не просто должности, а именно класс служащих людей, куда трудно попасть, но, попав, практически остаешься навсегда. Приведем свидетельство главной газеты партии «Правды»: «попасть в номенклатурные круги ох как сложно. Очень уж редко в этих кругах появляются вакансии. Нужно поистине с вселенским треском провалить дело, чтобы отправили руководителя на низовую работу для перевоспитания» (19.1.87.) Но и возведение во дворянство, и лишение дворянства («лишение всех прав состояния») практиковалось и в прошлом.[56]