Кастинг
Инициация Персефоны
Владимир Буров
© Владимир Буров, 2017
Эпиграфы
The world is my oyster
В мире много разных возможностей.
Мы говорим на разных языках, и
вещи, о которых мы говорим,
от этого:
Меняются!
Часть первая
Глава 1
Чистые или Патриаршие?
Смысл только один:
После смерти:
Всё только начинается. Из чего следует, что гробовщик Адриян Прохоров не только чуть не проспал похороны купчихи Трюхиной, но, что еще важнее:
Полностью проспал свои собственные похороны, и очутился на том свете, как будто просто так:
Взял и пришел, ибо:
А хоронить-то некому, если гробовщик сам умер раньше времени. Более того, раньше даже своих похорон.
Так бывает? Очевидно, что да, если Пушкин послал нам уведомление об этом. О чем? О том, что живем мы, как и Германн в:
Семнадцатому нумере Обуховской больницы.
Только не надо категорически путать ее с сумасшедшим домом, ибо переводится это место, Земля, как место, где:
Проходит Их Хомо Сапиенсов Ини-ци-а-ци-я-я-я.
Ну, и значится, видим, как на бульваре мечутся двое в поисках чего-нибудь холодненького.
Пиво есть?
Пиво теплое.
Но без хлорки?
Хлорка перебивается пивом, поэтому узнать нельзя. Тем более, пиво только в бутылках.
Почему?
Вам надо разбавленное, что ли?
Не хотелось бы.
Есть пару бутылок чешского. В холодильнике.
Давайте!
Вы хотя бы слышали когда-нибудь, скока такое пиво стоит?
Ну, две цены, наверное, сказал один.
Много, я считаю, полторы достаточно, сказал второй.
Если денег мало, берите одну в виде холодной, другую, как теплую.
Нет, нет, в такую жару теплое не пьют, сказал первый, которого звали ММ Михаил Маленький.
Тем более, если я буду пить холодное, он, естественно теплое не захочет, сказал второй, его звали Германн Майор.
Вот именно так Германн с двумя НН, как в Пиковой Даме, что должно, видимо, было означать такую степень серьезности, что, нет:
Не обязательно с ума сойду на 101 километр или в Кащенко, а:
Трагедия произойдет обязательно. Как в данном случае:
Даже из-за пива, если оно недостаточно комфортабельно охлаждено.
Майор потому что любимой его фразой, с которой он начинал каждое свое выступление на заседаниях Союза была:
Зажирели вы здесь, на вольном-то поселении. И иногда добавлял, если был очень рассержен:
А Зона не далеко, и некоторые особо чувствительные дамочки действительно падали в обморок. И тогда он мрачно добавлял это было, правда, когда он был председателем Союза что бывало не каждый год:
Держать строй!
И это всё несмотря на то, что фамилия Майор была настоящая.
А эта, как ее, знаменитая апельсиновая-то есть хоть? спросил он.
Была, ответила буфетчица, да кончилась.
Давно?
Лет тридцать назад, кажется. Теперь тоже есть, но тока фанта.
Нет, она слишком сладкая, а у меня подозревают диабет.
Что значит, подозревают? Взяли бы да проверили.
Боюсь. И знаете почему? Боюсь тогда в Берендей не пустят.
Кто? испугался даже Михаил.
Диабет.
Действительно, вдруг его на самом деле нет.
Ну, вы выбрали что-нибудь, а то я сама хочу пойти выпить кофе.
Может быть, и нам кофе? спросил Михаил.
Оно хотя бы с пенкой? спросил Майор.
Кофеварка немецкая, ответила барменша, Эрика Краузе.
Эрика? Чё-то не слышал, сказал Германн Майор, а ты? он хлопнул по плечу напарника.
Правда, напарниками они не были, а так приняла решение барменша. И выразила свою мысль фигурально:
На дело собрались?
Естественно, только и мог ответить Миша, у которого ноги были не то, что коротковаты, но было бы лучше, как часто думал он:
Если бы они могли вытянуть его рост со 175-ти до 185-ти санти. Другие не особенно жалуются и на 165, даже на 160, а тут, действительно закономерно:
Очень надо 185. Нет, тянут уже, но где? Неизвестно. Тем более известно, что надо для этого дела ломать прежние нохги:
Обязательно. Не хотелось бы лишаться того, что есть во имя того, что хочется. А с другой стороны, так могут и признать:
За чужого сына. А без родословной, может статься:
И посмеяться, как следует не разрешат.
А так надо чего-то вот так уж, позарез, побежал на коленках к президенту, да и лбом в окружающий газон мрамор:
Мол, ничего не боюсь, а лоб расшибу, если надо.
Дайте только пятикомнатную на Кой Кого, и семь гектар, как у Поз на Рижском шоссе. Впрочем, а сколько у Любви Усп? Может и мне столько же попросить? Кусты, любовь, деревня, праздность, сирень я предан вам душой, всегда я рад замерить разность между смородиной и мной. Клубника вечная подруга народа местного, как знать:
Приду с ней утром, а ты ишшо ванну на четвертом этаже:
С картошкой будешь принимать.
Какое дело?
Вот? слегка поперхнулся Миша толстой пенкой.
Я грю, может и меня с собой возьмете? спросила буфетчица.
Ты, чё, в натуре, Сонька Золотая Ручка, что ли? мрачно осведомился Майор.
Та не, я ар я ар
Не можешь выговорить? тоже приготовился к худшему Михаил.
В армию хочешь? Германн осмотрел ее с головы до ног и обратно, заглянув даже за прилавок, где они были чуть выше колен. Скромно.
Что? спросила она уже совсем робко.
Юбку подними, сказал Миша.
Не совсем, не совсем, придержал ее Германн, и так хорошо уже видно:
Их есть у меня.