А у вас лицемерие и подхалимство, едва не слетело с языка Вероники, но она сдержалась.
Как-то в отсутствие Варвары раздался звонок. В дверях стоял коротенький, какой-то мизерный дядька. Он держал в руках посылку от Владислава и письмо его бывшей жене. Вернувшись домой, Варвара нацепила очки и тщательно осмотрела коробку.
Кто развязал веревку?
Обнюхала письмо:
Кто-то ковырялся здесь!
В посылке оказались прелестные белые туфельки, а кому они: Алине или бывшей жене непонятно. Разглядывая туфли, Варвара надолго впала в глубокое размышление. О чем она думала? Почему у Владислава не сложились отношения с первой женой? Или как удалось деревенской девчонке из Шеберты свести с ума ее взрослого сына? Может быть, старушка с нахлынувшей грустью вспомнила про свою любовь? До нашего слуха дошел окончательный вывод, последовавший в итоге ее размышлений:
Нет, нынче нет такой любви! Всю жизнь песни пели.
Мы продолжали готовиться и сдавать экзамены.
Вероника сдала историю на «пять», я написала сочинение на свободную тему «Как не гордиться мне тобой, о, Родина!». Мне нравилось излагать свои мысли, а не заимствовать чужие из учебника. «Свои» мысли экзаменаторы ценят, а штампованные фразы пропускают без внимания. Теперь я принялась за историю, а Вероника готовилась к сочинению. Алина настаивала на том, чтобы мы хорошо питались. После работы она появлялась с полными сумками, но все это пропадало, не доходя до стола. Исключением оставался ужин, который она готовила, когда мы собирались вместе.
С утра Варвара ставила перед Андрейкой «царский» завтрак: яичницу, сосиски, кашку, неизменно приговаривая:
Я ведь все только для тебя! Сама чайку попила и ладно!
Андрейка, чувствуя себя на особом положении, кричал с набитым ртом:
Никому не дам! Палкой буду отгонять!
Мы тревожно переглядывались: «бабуленька» прочно заложила в шестилетнего ребенка основы эгоизма. Она уводила мальчика в туалет, чтобы торопливо скормить ему кусок колбасы:
Ешь быстрее, а молочка на кухне попьешь!
В сознании ребенка укрепилось убеждение в том, что я и Вероника два монстра, вторгшиеся на чужую территорию, всколыхнувшие воду в их тихой заводи. Поддерживая условия борьбы, которую повела бабушка, Андрейка интуитивно искал повод, чтобы кого-то из нас зацепить, и с любопытством наблюдал, что из этого получалось. Чавкая яблоком, он спрашивал у Вероники:
Вероничка, ты ела у нас яблоки? не дождавшись ответа, потому что у той спазм негодования перехватывал дыхание, он торжествующе добавлял: Они кислые, а вы берете!
Кто по бочке лазил? доносился с балкона голос Варвары, дополняя череду незаслуженных укоров.
Вероничка! радостно кричал Андрейка, отводя от себя подозрения.
Надо соседям на сохранность отдать бочку! шипела бабуленька. Это плохо скрываемое противостояние могло продолжаться бесконечно, но закончилось в один день, вернее, приобрело другую форму, когда враждующие стороны сняли свои маски и обнажили подлинные лица. В тот день Варвара, как обычно, выгуливала собаку и, вернувшись с прогулки, торжественно заявила Андрейке:
Посмотри, что тебе Динга поймала!
И подала мальчику птицу величиной с голубя, с хохолком на голове. Один глаз у нее был выклеван, ножки дрожали, сердце отчаянно колотилось.
Молодец, собаченька! Я тебе сахарку дам за это! Люди хуже собак. Кто ей выдавил глаз? Наверняка, ребятишки игрались! Собака и та не тронула, лапой придавила, ждала, пока я подойду.
Она принесла клетку, в которой раньше жил хомяк, и посадила в нее птицу. Пленница вертелась по сторонам, чтобы глянуть одним глазом, падала, била крыльями. Клетка угрожающе раскачивалась на оконной створке. Андрейка в возбуждении вертелся рядом. Варвара наблюдала за ним с чувством глубокого удовлетворения: чего только не сделаешь ради любимого внучка. Мы c недоумением смотрели на эту картину, не понимая эйфории бабушки и внука.
И тут меня что-то толкнуло изнутри, подсознательно сработал внутренний протест против посягательства на чужую свободу. Ах, если бы я знала, чем все это закончится! Я сняла клетку и выпустила птицу. Та с испугом забилась в темный угол за кровать бабушки.
Зачем ты ее выпустила? метнула Варвара злобный взгляд. Будет пакостить на кровати.
Эта клетка мала для птицы, разве вы не видите? Не надо было приносить ее в дом.
Я принесла коробку из-под обуви, постелила в нее тряпку. Рядом поставила воду, насыпала крупу. Птица доверчиво устроилась на новом месте, затихла, благодарно косясь одиноким глазом.
Я принесла коробку из-под обуви, постелила в нее тряпку. Рядом поставила воду, насыпала крупу. Птица доверчиво устроилась на новом месте, затихла, благодарно косясь одиноким глазом.
Я тебя не спросила, говно такое! В моем доме она будет мне указывать! Одной не хватало, теперь эти. Доживи до моих лет сначала! Хамка!
Никто не указывает вам, дрожащим, но удивительно звонким от волнения голосом сказала Вероника. А вы сразу «говном» обзываетесь.
Что тут началось! Варвара высказала все, что носила в душе. Мы узнали про себя, что мы «и поганки, и паршивки». Приехали в ее дом, где она хозяйка, стали наводить свои порядки, брали швейную машинку, гладили утюгом. «Не бывало такого, чтобы за свет семь рублей намотало. Мой сыночек месяцами в неглаженных брюках ходит, а они утюга из рук не выпускают».