Весь день предоставленные сами себе, мы с утра уходили на озеро и купались до «гусиной» кожи, до синих губ. Легкая на выдумки, Вероника верховодила деревенской детворой. Без ее участия не обходилось ни одно «культурное» мероприятие. В огромном сарае с сеновалом наверху она устраивала самодеятельные концерты. Мы рядились в длинные платья, наклеивали лепестки герани на губы и пели, плясали, читали стихи. Деревенские девочки, явно уступая нам в выдумке и артистичности, смотрели на наши «экспромты» с плохо скрываемой завистью. Самым ярким цветком среди нас была младшая сестра Таисия. Даже не цветком, а бутончиком, еще не распустившимся, не показавшим, что там внутри, но уже притягивающим взоры своей скрытой загадкой.
Как-то целую неделю шел проливной дождь, принуждая нас к невольному домашнему заточению. Придорожные канавы наполнились водой. Вдруг, разогнав хмурые тучи, ярко засияло солнце, наполняя воздух долгожданным теплом.
Смотри, сколько воды натекло в канавы! сказала Вероника, выглядывая в окошко. Айда купаться!
Я радостно подхватилась с места, ни секунды не сомневаясь в разумности предложения. Мы плюхнулись животами в мутную коричневую воду и, поднимая грязные брызги, радостно забили ногами.
Глядикось, что вытворяют Муховы внучки! Ремня дать некому! смотрели с недоумением деревенские обыватели, и даже гуси, перестав щипать траву, застыли в столбняке с вытянутыми шеями.
Мы бесновались до тех пор, пока в поле зрения не попала следующая картинка. Со стороны железнодорожной станции по улице двигалась наша старшая двоюродная сестра Алина. Студентка университета, красавица-хохотунья, расточавшая вокруг себя флюиды счастья, она была для нас «лучом света в темном царстве». Алина шла с поезда, несла сумку, в которой всегда были подарочки для нас. И вдруг взгляд ее остановился
Мы бесновались до тех пор, пока в поле зрения не попала следующая картинка. Со стороны железнодорожной станции по улице двигалась наша старшая двоюродная сестра Алина. Студентка университета, красавица-хохотунья, расточавшая вокруг себя флюиды счастья, она была для нас «лучом света в темном царстве». Алина шла с поезда, несла сумку, в которой всегда были подарочки для нас. И вдруг взгляд ее остановился
Не затруднив себя поиском слов, способных выразить высшую степень негодования, Алина подняла с земли хворостину и пошла навстречу нам устрашающим танком. Мгновенно оценив степень опасности, мы покинули неприглядную «купель» и взяли направление к бочке, наполненной дождевой водой. Для своих юных лет мы были не глупыми девчонками, хоть и позволили себе купаться в сточной канаве.
С приездом старшей сестры все вокруг озарялось веселым городским духом. Алина энергично бралась за уборку, и старый дом тети Серафимы преображался в светелку с чисто вымытыми окнами и полами. Алина стряпала пышные булочки с брусникой, легкой птицей порхая по кухне. В ту пору она была для нас звеном, которое связывало наше детское воображение с другим, таким волнующим внешним миром.
Глава 2. Проба пера
Алина всегда считала своим долгом направлять младших сестер на путь истинный. Когда мы, повзрослев и поумнев, окончили школу и приехали в Иркутск поступать: я в университет на журналистику, Вероника в пединститут на дефектолога-логопеда, она взяла нас под строжайший контроль, выдвинув жесткие требования забыть танцульки, готовиться и готовиться. Слова ее обсуждению не подлежали.
Алина была замужем за геологом Владиславом, который еще в Шеберте заприметил бойкую на язык девчонку с милыми ямочками на щеках. Взрослому, много чего повидавшему бородатому мужику, кочующему со своей партией в поисках земных кладов, звонкоголосая девушка показалась чистым сокровищем в деревенской глуши. Все два года, пока их партия находилась в окрестностях Шеберты, он на нее поглядывал. И когда Алина, окончив школу, поступила в Иркутский университет, Владислав отыскал ее в большом городе и выхватил из общежития: «Жить будешь у моей матери». Девушка скромно разместилась в проходной комнате. В небольшой двухкомнатной квартире вместе с ними обитала собака лайка по кличке Динга.
Варвара Ивановна, мать Владислава, оказалась не такой благодушной и покладистой, какой выглядела при первом знакомстве. Студентка, не имеющая ни кола, ни двора, из тех, что «понаехали», Алина молча сносила едкие упреки, на которые в отсутствие сына не скупилась хозяйка драгоценных квадратных метров.
Рождение ребенка прибавило шанс на снисхождение. Маленький Андрейка был пухлым, упитанным крепышом, и Варвара безоглядно отдала ему всю себя, воркуя над мальчиком хлопотливой голубкой, заботливо сдувая пылинки. Все, что ни делала Алина, вызывало приступы болезненного раздражения и подвергалось критике. Казалось, свекровь намеренно раздувала искры из еле тлеющего уголька, чтобы вспыхнула и разгорелась ссора.
Когда мы, две абитуриентки, появились в этой квартире, надеясь получить здесь временный приют, мы ни сном, ни духом не подозревали о царящем в этих стенах противостоянии. Варвара оказалась первой серьезной закавыкой на пути постижения мира, который простирался за пределами семейного очага. Первым человеком, давшим понять, как непрост этот мир, в котором мы должны были найти себя и утвердиться.