На этот случай для императора и его приближенных законом Гнея Юлиуса вводилось специальное право: «Божественное право». Если у владыки возникало подозрение о готовящемся военном заговоре, сенаторы позволяли ему уничтожить главного заговорщика. Едва было дано разрешение на убийство зачинщика беспорядков, как в лагере главного полководца тут же появлялся кто-либо из императорской свиты.
С заподозренным в измене полководцем мило беседовали, угощали его вкусным вином, выслушивали рассказы бедняги о своих славных подвигах и с отеческой любовью хлопали по плечу. Но стоило только ночной темноте накрыть собой военный лагерь, как в тишине, среди тысяч молчаливых солдатских палаток, из главной палатки лагеря, полководческой, раздавался тихий стон. Это был предсмертный стон гнусного высокопоставленного полководца. Его ударили ножом, а затем, для верности, задушили. Наутро тихие и незаметные «люди императора» исчезали, а бездыханное тело главного полководца оставалось лежать без движения в его просторной боевой палатке.
Именно таким «Божественным правом» Рим навсегда обезопасил себя от изменников и гражданских войн. Любой заговор среди своих сограждан или военных теперь легко разрешался с помощью одного хладнокровного, но показательного убийства.
Именно с помощью этого же «Божественного права» Мудрый император Сертор планировал обезопасить себя, свою империю, своего наследника и всех граждан Рима от неблагонадежного и слишком честолюбивого полководца Гнея Серкса.
ГлаваIV.
Этот прозорливый и шаловливый тонкий лучик света как будто веселился в кромешной тьме и, играя, старался ее разогнать, озарив собой все пространство вокруг. Этот тонкий ярко-желтый луч проникал сквозь небольшое, совсем узкое отверстие, которое располагалось наверху больших, массивных и тесно соединенных дубовых досок, из которых были сконструированы ворота военного лагеря располагавшегося прямо в центре Рима. За этими воротами, внутри лагеря еще находилось несколько десятков людей. Многие из них столпились прямо под оранжевой кирпичной аркой, выстроенной в воротах, которая служила специальным коридором, соединявшим наружный мир и внутренне пространство военного учреждения. Внутри этой длинной арки, словно в глубоком подземном туннеле, несмотря на жаркий и солнечный июльский день, установилась прохладная и немного волнующая темнота. Солнце под арку не проникало, и находящиеся под ее защитой три десятка солдат и офицеров могли наслаждаться темнотой и прохладой, пока их собратья на площади перед воротами страдали от палящего солнца. Прямо у самых ворот, которые открывали выход из под арки и военного лагеря на просторную мостовую, стоял Гай Марк.
Именно ему было поручено вывести самый престижный легион седьмой армии Гнея Серкса из казарм, и торжественно сопроводить его к центральной площади Рима, прямо к Форуму, где была выстроена основная часть этой армии. Именно в юные голубые глаза Гая ударял и слепил их яркий лучик солнца, просачивавшийся сквозь щель в деревянных воротах. Гай слышал, как за воротами волнуется римская чернь, собравшаяся на улицах города, чтобы посмотреть торжественное шествие седьмой армии, которая отправиться на завоевание Миделл.
Однако ни взволнованный шум толпы за воротами, ни неприятные возгласы солдат и офицеров за его спиной, требовавших от городской стражи как можно скорее открыть ворота, не могли оторвать Гая от любования молодым золотым лучом. Юному наследнику в этот момент казалось, что этот скользящий в темноте кирпичной арки молоденький луч света такой же одинокий как и он сам. Гай не слышал ничего вокруг. Сейчас ему больше всего хотелось навсегда остаться где-то в темноте, и наслаждаться спокойным созерцанием одинокого луча света.
Марш!
Команда прозвучала резко и неожиданно, словно рев тысячи свирепых львов во время гладиаторского боя.
Услышав кодовый сигнал, караульные стражники тут же нажали на все рычаги и дубовые ворота престижного военного лагеря моментально раскрылись. Все мечтания и спокойствие Гая Марка тут же были моментально разрушены огромной волной слегка обжигающего солнечного света, который нахлынул на него, едва распахнулись защитные ворота.
Мой император, нам нужно идти! воскликнул один из стоявших рядом с Гаем офицеров. Нам нужно идти, торжественный марш начинается.
Офицеру пришлось уверенно, но не слишком сильно дернуть Гая за плечо, чтобы тот пришел в себя и отдал команду ждущим его военным.
Едва рука военного коснулась его плеча, как будущий император тут же встрепенулся.
За мной! Марш! во всю глотку вскричал Гай, отдавая команду вверенному ему отряду начинать шествие.
Первый боевой легион знаменитой седьмой армии Рима начал покидать территорию своего каменного лагеря и уверенным маршем выходить на просторную мостовую, чтобы затем торжественно прошествовать на встречу с императором Сертором.
На солдатское шествие собрались посмотреть тысячи римлян. В этот яркий июльский день огромное количество простых горожан, рабов и радостной столичной черни выплеснулось на городские улицы Рима. Увидев марширующих стройным шагом колонны элитных солдат, счастливые горожане взметнули свои руки вверх в римском приветствии и радостно восклицали: «Ave Caesar!»1*. Таким образом, они торжественно приветствовали Гая Марка, который в своих белых доспехах олицетворял престиж всего элитного легиона.