Отец Дмитрий весь пребывал во власти данных проблем, когда в дверь постучали, и церковный староста каким-то не своим голосом произнес:
Батюшка, к вам еврей.
Ну и что же, что еврей? Евреев тут, что ли, не было? стараясь сохранить видимость самообладания, спросил отец Дмитрий, хотя сразу понял, что вот, видимо, и пробил час исполнения того маловразумительного пророчества, которое сообщила ему святая Дева, если это, конечно, была Она.
Случай был во всех отношениях темный, и даже с помощью Андрея Павловича так и не удалось прийти к сколько-нибудь удовлетворительной его интерпретации. В общем, выходило, что Дева поручала отцу Дмитрию то ли окрестить какого-то еврея, то ли, страшно даже выговорить, но интеллектуальная честность того требует, этого еврея зарезать.
Между тем в комнату чуть ли не вкатился маленький кругленький человек чрезвычайно неопределенного возраста. Просто невозможно было угадать, очень ли хорошо он сохранился для своих шестидесяти или, напротив слишком уж потаскан для своих тридцати.
Меня зовут Марлен Владленович, сразу же представился он, в честь моего отца, как вы поняли. А фамилия моя Крайнеплотский, в честь, очевидно, всех моих предков, как я понимаю.
Очень приятно, обреченно потеребив свою испанскую бородку, откликнулся отец Дмитрий. Креститься надумали?
Да вы с ума сошли! Буду я ради этого с городской окраины переться на трамвае в сельскую глушь, где от ваших лиманов такая вонь, что уже и морю нечего делать.
Слава тебе, Господи! не сдержал вздоха облегчения отец Дмитрий и осенил себя крестным знамением. Вот уж порадовали, голубчик, так порадовали. Простите великодушно. Так с чем вы пожаловали?
Во-первых, я пришел к вам, как к еврею, хотя и не совсем еврею, а во-вторых, Марлен Владленович оглянулся по сторонам и, понизив голос, деликатно закончил: Ну, батюшка, все же знают, что вы стукач.
Понятно, откинулся на спинку стула отец Дмитрий. Значит, вам понадобились мои связи?
Понятно, откинулся на спинку стула отец Дмитрий. Значит, вам понадобились мои связи?
А вот и не угадали! Пусть эти ваши связи остаются при вас. А я писатель. Большой писатель и не менее большой ученый, смею вас заверить. И чтобы наша беседа не была голословной, я хочу, для начала, познакомить вас с почти полным собранием моих сочинений, с этими словами Марлен Владленович извлек из бокового кармана пиджака аккуратно сложенный вчетверо лист бумаги стандартного формата.
Вы хотите, чтобы я это прочитал? участливо осведомился священник.
Нет. Читать буду я. Начнем с ученого труда. Это серьезный социально-психологический трактат о сущности мыслящей души. Поэтому прошу вас полностью сосредоточиться. Итак: «Книга о вкусной и здоровой смерти»
Повисла пауза, прерывать которую Марлен Владленович, похоже, вовсе не собирался. Полностью расслабившись, он сидел на стуле с видом человека, заслуженно наслаждающегося эффектом произведенного им неотразимого впечатления.
Ну, наконец не выдержал все более явно недоумевающий отец Дмитрий.
Это все.
То есть?
Все! Неужели вы не поняли? Признаться, от еврея, ставшего православным священником, я ожидал большей сообразительности. Объясняю: это и есть мой творческий метод. Ведь смысл любой работы заключен уже в самом ее названии. Если вы полностью продумали и выстрадали вещь, то вам остается ее только назвать. Собственно, больше писать ничего не надо, потому что название это суть, а суть подобна семени, которое прорастает в душе. Я вижу, вы опять мало что поняли. Тогда прошу внимания: «Анти-Эдип» лингвистическо-историческое исследование о «комплексе Электры» у принца Гамлета. Собственно, я сказал уже больше, чем надо.
Вы что, издеваетесь? И почему «Анти-Эдип»? Неужели вы всерьез утверждаете, что, явно тяготея к отцу и фактически доведя дело до убийства матери и ее любовника, принц датский, в сущности, уподобился принцессе, да и с Офелией вел себя так, словно у него и впрямь не было пениса?
Вот видите. Зачем же мне еще что-то нужно дописывать по данному вопросу? Впрочем, с наукой все относительно ясно. Не я бы совершил открытие, так кто-то другой, причем совсем на меня не похожий. Куда интереснее обстоит дело с художественным творчеством. Тут, чтобы написать мое, нужно стать мной, иначе у него ничего не получится.
У кого?
У того, кто решит писать мое, неужели не понятно? Ну как, я вас спрашиваю, не будучи мной, можно написать повесть «Младший генерал или сверхполковник»?
Отец Дмитрий начал медленно выпрямляться на стуле.
Убедились? А казалось бы, сущая чепуха по сравнению с наукой.
Марлен Владленович вновь взял небольшую передышку, которую отец Дмитрий никак не решался использовать. Несколько раз он порывался возобновить разговор, но малодушно в последний момент передумывал. Марлен Владленович явно безраздельно владел инициативой.
И как это вас угораздило в священники податься? Никогда бы к вам не пришел, если бы, по всей видимости, не пробил и мой час.
Так вы все-таки креститься?
Боже упаси! У вас навязчивая идея, а у меня проблемы, скорее, Ветхозаветной ориентации. Дело в том, что около трех лет я напряженно работал над главной своей книгой, которую сейчас вам прочитаю. Вы уверены, что готовы? Тогда слушайте внимательно, и Марлен Владленович торжественно произнес следующие слова: «О сущности всех явлений».