Был вызван секретарь, составлен договор, отец внёс сумму на подготовительный курс, а также оплату за проживание. Его обязали прибыть в университет к середине сентября и внести плату уже за основное обучение.
Обратно отец поехал по суше. Его старый знакомый Георг Шлямус отправлялся в Инстербург, он сопровождал две телеги с тюками и рулонами английской материи. Ему был просто необходим крепкий попутчик, способный отогнать возможных грабителей. Георг с радостью предоставил место рядом с собой моему отцу.
Мы простились на берегу Прегеля, всё на том же Кнайпхофе. Расставание не было длительным и слезливым. Мы обнялись по-мужски, отец хлопнул меня по плечу:
Давай, Петер, бросил он. Помни всё, о чём ты говорил мне, и Господь не оставит тебя. Уверен, что осенью ты станешь настоящим студентом!
Поклон всем нашим, ответил я. Особенно дядюшке Клаусу!
Да, встречу старого лешего, передам
Пойдём, будущий студент Петер Коффер, проговорил профессор Майбах, я покажу тебе твоё будущее жильё. Основная часть приезжих студентов проживает в коллегиях при Университете, здесь же. Но там и места маловато, и свободы, к тому же шумно. У нас есть другие пристанища для студентов на Закхайме, в доме Мартина Шпеера. Там тоже не королевские покои, но всё, что необходимо студенту, имеется.
И мы направились в сторону Кузнечного моста.
У нашего Университета, по дороге объяснял мне радушный профессор, как и у всех европейских учебных заведений нашего ранга, особый статус! Это повелось ещё с герцога Альбрехта, основателя Академии. Государство не лезет в наши дела, чем мы весьма довольны. У нас собственный герб, гимн и девиз. Студенчество разделено на Братства, по земельному принципу. Тебе придётся вступить в одно из них, и не подумай, что это баловство, детские игрушки. Каждое Братство тоже имеет свой герб, мало того, своё заведение в городе, где студенты отмечают праздники, решают общие дела, а порой просто напиваются. Надеюсь, у тебя хватит ума воздерживаться и от вина, и от азартных игр? Я пообещал твоему отцу, что возьму тебя под свою опеку, так что, не обижайся надзор за тобой будет серьёзным! он усмехнулся, но по-доброму, никакой угрозы в его голосе я не уловил.
Господин профессор, а какой девиз у Альбертины? задал я вопрос Майбаху.
«Scientia potentia est» (4), ответил тот. И это не пустые слова. На лекциях вам станут читать труды известных медиков и философов, включая Галена, Авиценну, Гиппократа Если ты усвоишь только то, что тебе будут втолковывать преподаватели, а не научишься самостоятельно мыслить, сам искать необходимые тебе знания, то можешь считать, что обучение в Университете прошло зря. Позже я поясню то, что сейчас тебе сказал. Я бы хотел, чтобы ты стал настоящим врачом, а не одним из тех, кого люди называют «костоломами» и «коновалами».
Мы перешли по мосту тихий и задумчивый Прегель, я не мог не залюбоваться лодками с парусами, которые легко лавировали по реке. Заметив мой взгляд, профессор, промолвил:
Когда-то и я мечтал о морях и дальних странах Поверь, Петер, для ищущего и думающего человека ремесло врача открывает такие просторы, которые вполне можно сравнить с океанскими
Мы перешли на противоположный берег и оказались в городе Лебенихт. Трёх-, четырёх- и пятиэтажные дома громоздились, казалось, друг на друга. Между ними пролегали узенькие улочки. То тут, то там по брусчатке громыхали колёса телег, стучали подковы, воробьи рылись в кучках конского навоза Народ спешил по своим делам кто вёз на рынок товар, кто возвращался с покупками. Малышня резвилась, бегая по лужам, пугая голубей и кошек.
Нам направо, сказал профессор, и мы повернули к местечку, носящему название Закхайм.
Расстояние, которое мы прошли, было небольшим, но приходилось часто сворачивать, перешагивать через канавы, по которым текли нечистоты, нагибаться, чтобы не стукнуться лбом о нависающие над головой балконы.
По пути Майбах сообщил мне, что Закхайм является продолжением Лёбенихта и, к сожалению, пользуется дурной репутацией у порядочных горожан. Да и сам Кёнигсберг далеко не благоухающий край с одними лишь дворцами и фонтанами. Здесь полно грязных улиц со стойким запахом рыбы, нечистот и сырости.
А где грязь, хмуро заметил профессор, там обязательно возникают болезни! А у нас, к сожалению, не принято мыть свои руки и тело, регулярно стирать одежду
Мне тоже, порой, казалось, что наш Инстербург пах гораздо приятнее.
В Кёнигсберге, как и в любом европейском городе, все городские помои было принято сливать в открытые сточные канавы. Летом полной грудью в центре города дышать было невозможно, но не только это беспокоило горожан. Их одолевали крысы и блохи!
Чистота улиц, дорогой мой Петер, рассказывал профессор, все эти годы, в основном, соблюдалась только в замках Тевтонского ордена и поддерживалась его гарнизоном. Остальное войско Кёнигсберга селилось за пределами замка, осваивая всё новые территории. Так и появился наш Закхайм маленькое селение чуточку в стороне от жилого центра Кёнигсберга.