А ну проснитесь. Ты и ты. Разоспались тут
Я открыл глаза. Таня зевала в ладошку.
К директору! словно прицеливаясь, ткнула в нашу сторону указательным пальцем завуч.
Нас? К директору?
Спустились на первый этаж. Тихонько поскреблись в дверь, вошли. Вежливо поздоровались.
Дети, что вчера было? логически неправильно поставила вопрос Антонина Сергеевна.
А какой вопрос такой и ответ:
Вчера? Вчера, Антонина Сергеевна, пятница была. Сегодня суббота. Завтра законный выходной.
Саша, не много ли у вас выходных в выпускном году?
Не очень, хотелось бы больше Но ведь надо учиться. Я многозначительно почесал затылок. Как Ленин завещал.
Директриса поняла, что разговор споткнулся, захромал с первых фраз. Посмотрела на нас тяжелым, многократно испытанным на сотнях учеников взглядом.
Я про концерт спрашиваю, если вы еще не поняли Вы уже что? Концерты даете? Для меня это новость. И, кстати, про Ленина. Что вы такое спели?
Ничего мы не даем Одну песенку спели, маленькую такую песенку, пробормотал я, опустив глаза.
Если честно, то столь оперативное распространение информации смутило, встревожило и взволновало. Напрягло, одним словом.
Да? Ответьте тогда, милые мои, почему так много шума? Из-за маленькой такой песенки? Александр, ты знаешь, откуда мне звонили?
Из Кремля? Я нежданно вспомнил вчерашний сон, начало прерванного сегодняшнего, и по телу запрыгали мурашки.
Нет. Не из Кремля. А гораздо хуже! занервничала Антонина Сергеевна и тут же спохватилась, поняв, что ляпнула что-то не то
Хуже? переспросил я и тоже прикусил язык, также сообразив, что сказал лишнее.
Антонина поднялась со стула и принялась нервно, как разминающаяся пантера в клетке, расхаживать по просторному кабинету.
Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда.
Ходьба благотворно подействовала на директрису она немного успокоилась. А может, мне только показалось
Саша, ты можешь нормально разговаривать? По-человечески? Что вчера произошло?
Да не было ничего такого! взорвался я и тут же постарался взять себя в руки. Вас кто-то хочет ввести в заблуждение. Ну, песню спели, интервью дали, и скорее спать Э Чтобы в школу не проспать. Да, чуть не забыл еще зубы почистили. Что в этом преступного? Вы сами подумайте
Антонина Сергеевна, присядьте, вам лучше станет Я все расскажу, честно пообещала Таня и даже погладила застывшую, словно в один миг заколдованную, директрису по голой пухлой ручке, решив переложить инициативу в этом бестолковом разговоре на свои плечи.
Интервью? Кому? Какое интервью? пролепетала Антонина.
Севе Новгородцеву! Город Лондон. Би-би-си! пропел я.
Сашка, помолчи, пожалуйста, ну хотя бы, минутку, попросила Таня, и я притих. Всего одну минутку. А я все честно расскажу. В общем, Антонина Сергеевна, мы песню спели, на фестивале, а в песне куплет есть, про Ленина, и одно нехорошее слово Можно я не буду его повторять?
Мне его по телефону уже повторили И не один раз, вздохнула директриса. Дальше что?
Дальше? Ну Вместо нехорошего слова Троцкий должен был запил на гитаре изобразить, а Сашка все равно проорал это слово, а толпа подхватила и тоже проорала Все!
Запил? Кто? Какой Троцкий? Вы и про Троцкого пели? Танюша, ну зачем? Антонина Сергеевна, медленно, но верно сходила с ума, по крайней мере, мне так показалось.
Я видел, что Таня искренне пыталась ей помочь. Получалось не очень
Да нет, вы не поняли. Троцкий играл на гитаре. Подыгрывал нам. Да успокойтесь же вы Пожалуйста! Не тот Троцкий, тот мертвый давно вроде Макс-Троцкий, у него кличка такая Троцкий Кличка! Врет, как и тот Троцкий, на каждом шагу, короче. Он гитарист Наш Троцкий
Я наблюдал за Антониной, за тем, как она реагировала на Танины объяснения, за тем, как с хрустом, словно кубик Рубика, вертела очки, и изо всех сил сдерживал смех. Боялся расхохотаться, как минувшей ночью, когда смешались в кучу мавзолеи, ленины и троцкие. А потом собрал всю силу воли, сделал виноватое лицо и произнес с соответствующими интонациями монолог кающегося грешника.
Антонина Сергеевна! Не было в песне плохого слова. Это враги придумали! Я крикнул: «Даешь перестройку! Хой!» Хой это клич! Интернациональный! А аппаратура плохая! Она фонит, гудит и шипит Вот людям и послышалось что-то не то, в меру их испорченности. А денег на аппаратуру у рок-клуба нет. Это все от нищеты нашей. Обещали-обещали аппарат хороший купить, так и не купили. Это комсомольцы мутят, их рук дело Одни обещания, не более Простите нас за все. Мы больше ничего такого делать не будем
Очень скоро вспотевшая, раскрасневшаяся Антонина выгнала нас из кабинета, предупредив напоследок, что «такие шутки до добра не доведут».
Из-за бестолковых разбирательств с директрисой опоздали на английский, который я полюбил в прошлом году, когда преподавать его стала молоденькая симпатичная учительница Лариса Сергеевна. Она была, как сейчас говорят, «продвинутой» и очень хорошо относилась ко мне и к Тане. Говорила, что мы необычные. Мы даже в гости к ней как-то ходили пили пиво с рыбой и болтали на разные темы. Побольше бы таких педагогов!