Ах ты «ж»!
А во втором:
Ах ты мразота!
Вижу, что сбил спонталыку. Сидим, молчим.
Не сдаются:
Руга-ательные слова-а писа-ать, говорю, нельзя. Всё! Точка!
Хм!.. А «мразота», значит это не ругательное?
«Мразота» Это Нет, ну почему же?.. «Мразота» это тоже ругательство, только оно литературное ругательство. А существуют ругательства не! литературные. И это правило. Понятно?
Нет.
Чего не понятно?
Почему одни ругательства можно писать, а другие нельзя? Кто установил такие правила?
Как «кто»? Всегда так было принято
кем?
что некоторые слова Что вы ко мне прицепились? Мы вообще начали с «кердыка»!, неожиданно хорошо смеёмся мы вместе и с удовольствием, Вот вы зануда, ей-богу!, ржём совершенно по-дружески, и это хорошо. Обычно я обижаю людей своей занудностью. Вон одной уже не понравилось название мой книжки. И как ей объяснить, что «Ото ж бо и воно!» это и не по-русски, и не по украински?
А сейчас вы будете меня учить, как правильно написать по-русски «кердык»?
Да. По-русски пишется «кер-дык». Понятно?
Понятно.
Опять хохочем, и я стараюсь продлить это веселье:
А чё это?
И на меня уже просто машут лапками, угрожая побить, и мне это нравится, и буквально через пять минут мы опять заходим в неразрешимые дебаты на тему: «Почему слово «дерьмо» писать и говорить можно, а слово на «гэ» писать нельзя, потому что это не литературно.» А к концу беседы меня побили-таки, потому это что слово, которое писать (!) нельзя я говорю с ошибкой и украинским акцентом «гамно!" А это не по правилам.
****
Чики-чики
Старинный мой дружбан Андрюха Ковальчук после армии ни с того ни с сего в участковые подался. Нефиговая такая реакция, знаете ли Вечером на тебя сзади налетает кто-то, рожу снегом растирает, роняя в сугроб, хохоча заразительно и оря «Здоров, братуха! Алик, ты что ли!?». А Алик с удовольствием брыкается, мгновенно узнав голос, и тоже его гада длинноногого в снегу кувыркает, ухи ему бантиком на макушке накручивая, и вдруг видит Алик, что ухи он крутит уполномоченному участковому лейтенанту полиции Ковальчук. Пять минут пистолет в сугробе искали И, вот благодаря Андрюхе моему, у меня периодически всплывают истории, отношение к которым я имею совершенно косвенно. А было вот чего:
Жил у них в доме старик один. Я имею ввиду, в доме, где находится (и до сих пор скорее всего!) опорный Андрюхин пункт полиции (тогда ещё милиции, конечно). И вот старикан этот (и фамилия такая диковинная, что я до сих пор её помню отлично Мазур. То ли еврей, то ли немец, а звали старика Мазур Герман Генрихович!). И вот, жил себе Герман Генрихович прямо рядом с опорным пунктом. Жил один в двухкомнатной квартире. Мужик тихий и неприметный. То в магазин за хлебушком выйдет, то пенсию тащит с почты. А время летит, и Андрюха уже капитана получил, а Мазур всё стареет, и пьёт потихоньку. Принесёт в авоське бутылочку с помидорками, клюкнет негромко, и голубей крошками кормит, или телевизор смотрит. И вот стал замечать Андрюха, что к Мазуру стали шастать всяко-разно. То один небритый с фингалом припрётся, то сразу четверо пьяных вумат заходят. И стал у Мазура притон. Андрюха по своей служебной обязанности стал наведываться к старику:
Герман Генрихович! Чего это вы тут у меня под боком устроили?
А в квартире у Германа уже срач неимоверный, бутылки валяются, и запах из квартиры некрасивый то наблевала какая-то скотина прямо у порога, то свежую кровь на стене дед замывает с утра видно скотине и рожу кто-то начистить успел. И дед оправдывается виновато:
Извините, говорит, Андрей Василич Не повторится больше.
И тем же вечером Андрюха уже вытаскивает за шиворот из квартиры Мазура очередных гостей, которые расшумелись так, что соседи милицию вызывают.
Герман Генрихович!, уже покрикивает Андрюха, Какого чёрта вы их пускаете? Как их зовут вообще? Кто это такие?
Герман Генрихович!, уже покрикивает Андрюха, Какого чёрта вы их пускаете? Как их зовут вообще? Кто это такие?
А дед ни то, что не знаком с гостями, а и смотрит на них со страхом. И действительно, рожи неприятные. Придут ни свет, ни заря, кто хошь ночевать останется, дверь чуть не ногой открывают.
Я вашу квартиру ставлю на учёт!, сурово выговаривает участковый, Как «сомнительную»! Ограничения вам ставлю: после девяти никаких гостей! Буду приходить проверять! Ясно вам?
Дед вздыхает виновато.
Устроили чёрти-чё! Кто вам лицо разбил?
А дед ладонью синее ухо прячет. Уже который раз Андрюха замечает деда бьют. Дед сутулится, прихрамывает, исподлобья зыркает, губа опухшая. Все нервы дед участковому вымотал, короче говоря.
Где ваши родственники? Кому мне позвонить?, лютует Андрюха.
А дед вздыхает только, отворачивается:
Нету у меня никого
Года два Андрюха воевал с Мазуром.
А в квартире всё хуже и хуже. Среди ночи опять вдруг звонок:
Ковальчук! Опять у тебя там буровят!
И бежит Ковальчук к Мазуру, а у Мазура в квартире бойня. Нажралась пьянь да рвань, деда побили, мебель перевернули, передрались, соседей двадцать человек на галерее возмущаются:
Да что же это такое, а? Совсем совесть потеряли? И куда милиция смотрит?!