Явился Эмиль. Действительно, исчез тот плащ, который Райнхард надевал последний раз ага, это уже говорящий факт, улыбнулся молодой император своим мыслям. Но необходимо всё проверить, и немедленно. Совершенно автоматически облачившись, Райнхард вдруг ощутил, что упорно не желает надевать плащ и застёгивать горловину даже предпочёл бы, пожалуй, вовсе без верха мундира, но пока не решился на это. Решил оставить так, тем более, что явился Миттельмайер этот сиял так, что ощутимо было, несмотря на слепоту. Райнхард бесцеремонно взялся за руку друга, встал и шёпотом попросил отвести себя в комнату к Оберштайну.
Только без свидетелей пока, очень прошу, прибавил он уже на пороге. Я слишком слаб ещё.
Он ещё услышал знакомый щелчок пальцами и подумал, что у Эмиля если и могло получиться незаметно позвать Миттельмайера, то остальной штаб уж точно помчался подглядывать и подслушивать, ведь на кого-то же он успел прикрикнуть перед сном. Что поделать, все вояки хоть и знают, что такое дисциплина, но в душе как были мальчишками, так и остались можно себе представить, что сделала с ними новость, что император жив. Хоть обошлось без шорохов но движение воздуха скрыть не удалось, и именно его Райнхард и ощутил на лице. Он неторопливо склонил голову, лучезарно улыбнувшись, будто ничего не заметил, и помолчал, выжидая. Затем тихо сказал:
Идём, и побыстрее. Я встретился с Ройенталем, Лютцем и Кирхайсом поэтому я пока не позвал остальных. Кроме того, есть ещё одно обстоятельство, прибавил он с грустным вздохом и смолк.
Честно говоря, ответил Миттельмайер, видимо, также улыбнувшись только что произошедшему, быстрее можно только на моих руках, Ваше Величество.
Согласен, спокойно пожал плечами Райнхард. Действуйте.
Эх, а ведь довольно много раз мои подчинённые были правы, а я был упрямым дурачком-романтиком, думал молодой император, пока Миттельмайер мчался по коридорам, без особого усилия держа сюзерена на руках. «Подумают» тоже мне категория, стоящая внимания как будто. Людям вроде Бьюкока да Шёнкопфа полностью плевать, кто он на деле и как себя чувствует как впрочем, было плевать и тем, кто говорил при кайзере гадости про его сестру ему в лицо и за его спиной. Им нечего доказывать и бесполезно. Большинству совершенно неинтересно, что и как он делает он для них не живой человек, а только некто, на ком нынче корона. А вот тем, кто закрывал его собой от вражеских выстрелов плевать уже, кто что подумает, это истина. Скольких он растерял из-за собственных красивых жестов? Пора бы уже и понять было, что собственная жизнь не вся принадлежит ему, и чем дальше тем больше. И опаздывать он уже не имеет права. Что важнее жизнь вассала или что подумают о способе, которым император до него добрался? Точнее, ритуал для человека или человек для ритуала, а? Если второе то превратимся в Гольденбаумов, да и всё
Встав на ноги, Райнхард покачнулся от слабости и ухватился за плечо Миттельмайера совершенно спонтанно.
Ничего, вроде пока порядок, громко сказал он ему, но не убрал свою руку. Что у нас тут, а? спросил он в пространство с нужной долей высокомерия.
Он смутно чувствовал, что в помещении есть кто-то ещё но невозможность видеть угнетала почти до отчаяния. И ужасно не хотелось, чтоб это поняли остальные так что не ощути Райнхард в следующий момент мощную эмоциональную волну от раненого, который его увидел и услышал, дело было бы чревато страшным нервным срывом. А так молодой император вежливо улыбнулся, чуть склонив голову, чтоб не бросалось в глаза то, что его веки полуприкрыты, и обернулся на источник волны. Удачно.
Ваше Величество? услышал он негромкий знакомый голос и сделал пару шагов в его направлении. Вы?
Кажется, Вы удивлены, Оберштайн? церемонным тоном, но с заметными тёплыми нотками произнёс Райнхард. Я рад, что у меня это наконец получилось удивить Вас. И рад, что Вы тоже здесь уже, как и я.
Не очень-то разумно после такого приключения делать столь резкие движения, проворчал Оберштайн своим обычным менторским тоном, который сразу разозлил Миттельмайера Райнхард почувствовал, что плечо его адмирала едва заметно дрогнуло, однако вполне успокоил императора если советник ворчит, значит, дела не очень-то и плохи. Ваша жизнь поважнее моей, Ваше Величество, неужели это
Ваше Величество? услышал он негромкий знакомый голос и сделал пару шагов в его направлении. Вы?
Кажется, Вы удивлены, Оберштайн? церемонным тоном, но с заметными тёплыми нотками произнёс Райнхард. Я рад, что у меня это наконец получилось удивить Вас. И рад, что Вы тоже здесь уже, как и я.
Не очень-то разумно после такого приключения делать столь резкие движения, проворчал Оберштайн своим обычным менторским тоном, который сразу разозлил Миттельмайера Райнхард почувствовал, что плечо его адмирала едва заметно дрогнуло, однако вполне успокоил императора если советник ворчит, значит, дела не очень-то и плохи. Ваша жизнь поважнее моей, Ваше Величество, неужели это
Не более разумно, чем кидаться в могилу следом за мной, с усмешкой оборвал его сюзерен. Разве я давал Вам на это санкцию, Оберштайн? Мне вполне понравилась идея выманить негодяев на меня, но Вам-то кто позволил расставаться с жизнью при этом? Нехорошо, у меня ведь сын. Так что извольте выздороветь, уж будьте так добры, иначе я рехнусь совсем от этих постоянных потерь, с горечью прибавил император.