Наши губы разделились на долю секунды. Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, словно гадая: то ли нам воплотить эту мечту в жизнь, то ли остановиться, пока мы не разрушили маленькую безопасную гавань нашей дружбы.
Она снова подалась ближе и запустила дрожащие пальцы в мои волосы.
Пожалуйста, прошептала она. Мои губы скользнули по ее губам, и ее глаза закрылись, прежде чем мы снова слились в поцелуе. Алисса крепче прижала меня к себе, и ее язык скользнул между моими губами. Я целовал ее еще сильнее, чем она целовала меня. Мы оказались у ближайшего здания, и я приподнял ее и прижал к холодной каменной стене. Я хотел ее сильнее, чем она могла хотеть меня. Наши поцелуи сделались глубже, наши языки сплетались, и мой разум давал мне фальшивые обещания того, что Алисса всегда будет со мной.
Я не мог осознать это ее губы, те самые губы, о которых я грезил так долго, те губы, которые улыбались мне, делая мою жизнь светлее, сейчас целовали меня.
Я целовал свою лучшую подругу, и она целовала меня в ответ.
Она целовала меня так, как будто хотела этого, а я целовал ее так, словно она была для меня целым миром.
«Она и есть. Она и есть мой мир».
Когда мы прекратили целоваться, мы оба тяжело дышали. Я опустил ее обратно на землю.
Она отступила на шаг. Я сделал то же самое.
Мы оба дрожали и не знали, что делать дальше.
Я пожал плечами. Она пожала плечами.
Я засмеялся. Она засмеялась.
Я приоткрыл губы. Она приоткрыла губы.
Я подался вперед. Она подалась вперед.
И мы все начали сначала.
Глава 8
Мы молчали.
В моей комнате было почти тихо, не считая нескольких звуков. Жужжал потолочный вентилятор, вращаясь над головами, когда мы лежали рядом в моей постели. Играл проигрыватель, стоящий на комоде, запись спотыкалась каждые несколько секунд, как будто пластинка была повреждена и в то же время звучала так, словно она была совершенно целой. Каждые несколько минут шипел автоматический освежитель воздуха, запах роз касался нашего обоняния. И последним звуком были наши тихие вдохи и выдохи.
Мое сердце колотилось так неистово потому, что оно боялось, я была в этом уверена. С каждым днем, проведенным вместе, я все сильнее влюблялась в Логана. Сегодня мы поцеловались. Мы целовались, казалось, вечность, но этого все же не было достаточно.
А теперь я боялась.
Мне казалось, что его сердце так же напугано, как мое. «Должно быть напугано».
Ло? произнесла я хриплым голосом, в горле у меня пересохло.
Да, Небо? Он стал называть меня Небом с той нашей посиделки на рекламном щите после того, как назвал меня своим самым сильным наркотиком.
Он не знал, как сильно мне это нравится.
Я придвинулась ближе к нему, прижавшись к изгибу его бока. Логан всегда был для меня чем-то вроде спасательного одеяла, укутывавшего меня тогда, когда жизнь становилась слишком холодной. Он всегда держал меня, даже когда сам чувствовал себя ужасно потерянным.
Ты собираешься разбить мне сердце, верно? прошептала я ему на ухо. Он кивнул, глаза его были виноватыми.
Я могу.
И что случится тогда?
Он не ответил, но в его взгляде я видела страх страх того, что он может причинить мне боль. Он любил меня. Он никогда не говорил этого вслух, но было именно так. Это давало представление о том, как Логан любил кого бы то ни было тихо, почти тайно.
Он боялся позволить кому-либо узнать о своей любви, ведь жизнь научила его тому, что любовь не была ценным призом она была оружием. А он смертельно устал от боли.
Если бы он только знал, что его любовь была единственным, ради чего мое сердце продолжает биться О, как бы я хотела, чтобы он вслух признался мне в своей любви!
Мы снова замолчали.
Небо, прошептал он, придвигаясь чуть ближе.
Да?
Я влюбился в тебя, тихо произнес он, словно прочтя мои мысли.
Мое сердце пропустило удар.
В его голосе я слышала страх и возбуждение. Страх был намного сильнее, но не мог полностью заглушить радостное желание.
Медленно кивнув, я взяла его за руку, и он позволил мне это. Я крепко сжала его руку, потому что знала этот момент меняет все. После этого момента мы уже не сможем вернуться обратно. Мы шли к этому несколько месяцев, испытывали чувство, которое сами не понимали. Любить лучшего друга было странно. Но каким-то образом это было правильно. До этого вечера он никогда не подходил ко мне достаточно близко, чтобы сказать «люблю». Я не была уверена, что в сердце Логана есть место такому чувству. Вся его жизнь проходила во тьме. Так что, когда он произнес эти слова, это означало больше, чем кто-либо другой мог понять.
Это пугает тебя, сказала я.
Он крепче сжал мою руку.
Ужасно пугает.
Когда-то я гадала: как человек понимает, что он влюбился? Какие признаки? Какие подсказки? Происходит ли это постепенно или разом? Неужели кто-то просыпается утром, пьет кофе, а потом смотрит на человека, сидящего напротив, и падает в это чувство, как в пропасть?
Но теперь я знала. Человек не падает в любовь, он тает в ней. Еще вчера ты был айсбергом, а сегодня уже лужица.
Я хотела, чтобы разговор на этом закончился. Я хотела прижаться к нему, обвить его руками, улечься поудобнее и заснуть. И чтобы моя голова лежала у него на груди, и чтобы его ладони лежали у меня на сердце, ощущая биение, порожденное его любовью. И чтобы он нежно целовал мой подбородок и говорил мне, что я идеальна такая, какая есть. Чтобы он говорил, что мои недостатки делают меня прекрасной. Чтобы обнимал меня так, как я обнимала его, чтобы его прикосновения были полны заботы и желания защитить. Я хотела проснуться, чувствуя рядом тепло его замученного тела тепло, в котором я растаяла.