15 октября 1944 г. соединение Дирлевангера отправилось в Словакию, чтобы там провести свою последнюю антипартизанскую акцию.
«Было еще много казаков»
Казачьи части составили одну из самых многочисленных национальных групп из числа иностранцев, воевавших с повстанцами. Казак Виктор Дудников так вспоминал о прибытии в Варшаву: «Походный Стан вышел из [Беловежской] пущи на нормальные дороги Восточной Польши [Генерал-губернаторствa]. Жару сменили бесконечные дожди. Такое радикальное изменение в погоде дало возможность оторваться от противника [2-го Белорусского фронта РККА]. Истощенные люди и лошади с трудом передвигались в бурном потоке ливней. Они шли, падали, поднимались и снова шли. Казалось, что не будет конца мучительному пути. Но вдруг вышло солнце. Появился корм для лошадей. После пятидневного перехода 6-й казачий полк под командованием полковника Журавлева первым вошел в район старого артиллерийского полигона Думская Воля. Во время марша на полигоне появилась советская бронетанковая бригада. Это произошло в Праге, на правом берегу Вислы, напротив [левобережной] Варшавы Ночь была темной, хоть глаз выколи. Мы вышли на соседнюю улицу и, остановившись, наткнулись на Т-34 И началась стрельба. Под покровом ночи мы отошли на позиции своего батальона, унося убитых. Батальон перешел на левый берег Вислы к укрепленному плацдарму. Там был развернут дивизион [батарея] зенитной артиллерии и две пехотные роты в качестве подкрепления. Весь остаток ночи шел бой. С рассветом по приказу батальон отошел в Варшаву. В тот же день Варшава восстала. Казалось, что стрелял весь город. С боем мы вырвались на шоссе и отошли к Ломже, а оттуда мы отправились через Плоцк к Думской Воле. Первый конный полк был оставлен в Варшаве и присоединился к корпусу [Казачьему Стану] поздней осенью»[362]. Пробелы в памяти у «старого казака», видимо, не позволили ему с точностью передать весь путь отступления из Беловежской пущи. Данная запись могла в равной мере касаться и 3-го казачьего полка под командованием полковника Якова Бондаренко (бывшего командира 5-го казачьего кубанского полка) вместе с подчиненным ему подразделением казачьих войск поручика И. Аникина, которые были направлены на борьбу с повстанцами[363].
Полицейской частью был 209-й казачий охранный батальон, сформированный в Варшаве из трех самостоятельных рот за три месяца до восстания. С мая 1944 г. частью командовал полковник Сергей Краковский. В отчетах также встречается информация о том, что в «резне Воли» одинаково могли принимать участие конвойно-охранная сотня СД и казачий полицейский батальон СС, насчитывавший 250 добровольцев (они могли и составлять 209-й казачий охранный батальон). «Казаки, насколько я знаю, подчинялись Райнефарту. Они были отведены, примерно, через три недели»[364], показал после войны бывший губернатор Варшавского дистриктa дp. Людвиг Фишер. Несколько сотен казаков воевали до начала октября в составе боевой группы «Шмидт». Два солдата этого соединения вице-капрал Геннадий Осморкин и рядовой Дмитрий Сушин были награждены серебряной и бронзовой медалями Знакa отличия для восточных народов «За храбрость» 2-го класса с мечами за борьбу с повстанцами во время оцепления Варшавского гетто, когда они препятствовали взаимодействию повстанцев с отрядами АК, расположенными недалеко от Варшавы[365].
В столице Польши также находились IV казачий батальон 57-го охранного полка подполковника Цвиста и 69-й казачий эскадрон под командованием майора Виттмaна (встречается упоминание о майоре Гансе Гельмуте Пирнере, которого позже заменил майор Вильгельм Фикерман). В задачу этих подразделений входили патрулирование полосы оцепления и препятствование проникновению партизан из Кампиноской пущи в Жолибож. За эту службу полковник Эбехард Шмидт-Райнталер и фельдфебель Фердинанд Шефер были награждены Немецкими крестами в Золоте первый 29 августа и второй 29 октября 1944 г. Кроме того, принимали участие в боевых действиях в Варшаве 572-й казачий пехотный батальон (полковник Зиновьев) и по некоторым данным 631-й казачий пехотный батальон. После подавления восстания в Варшаве численность отдельных казачьих частей выглядела следующим образом: IV батальон 57-го охранного полка 490 солдат, 69-й эскадрон 366, 580-й дивизион 160, 572-й батальон 260[366].
Указанные выше формирования казаков вполне могли быть использованы в боях с группой «Кaмпинос» капитанa Юзефa Кржичковскoгo «Шимонa» (с 16 августа майорa Альфонсa Котовскoгo «Оконья»), о чем есть упоминания в докладе поручика «Долина»: «7.8.44 в 12.00 столкновение 1-го взвода в Липкове с казаками, а затем в 20.30 во время акции в районе Кочарги Зeлонка Войцeшин Выгленды Божецин. Противник, рассеянный на следующий день, покинул укрепления в этих деревнях и спешно отступил. Собственные потери: 7 убито, 2 ранено. Потери противника неизвестны, захвачен 1 пистолет, 2 винтовки и боеприпасы»[367].
Скорее всего, речь идет о 572-м казачьем пехотном батальоне полковника Зиновьева, который участвовал в операциях «Звездопад I» и «Звездопад II» (хотя также нельзя исключать, что это мог быть сводный полк СС РОНА ваффен-штурмбаннфюрера Ивана Фролова) и о котором говорится в сообщении «Директора Тухольского» от 27 августа: «По южным окраинам Кампиноской пущи рыщет группа казаков, которая совершает жестокие изнасилования и насилие в отношении местного населения. Во второй половине дня 26.VIII она напала на Божецин, насилуя женщин, убивая людей и т. д. Польское население ждет помощи от отрядов польских партизан. Проведение ликвидационной акции по отношению к этой группе казаков имело бы огромное значение, с точки зрения поднятия духа населения и его уверенности в боеспособности польских отрядов. У меня сложилось впечатление, что эта группа является частью сил, которые действуют около Ласек»[368].