Крепко жму Вашу руку и прошу принять выражение моей старой дружбы.
Ваш.
Русский язык, машинопись.
16. Бискупский ШикеданцуБерлин, 27 марта 1933
Дорогой Арно Густавович.
Отъезжая, обращаюсь к Вам с маленькой просьбой. Как Вы знаете, последние три месяца Шабельский получал небольшую поддержку в размере ста марок в месяц от Зиверта. 1 марта Зиверт был не в состоянии уже уплатить Шабельскому эту сумму и с трудом выдал ему лишь сорок марок. Заплатив за квартиру и телефонные разговоры, Шабельский очутился без гроша. Между тем время горячее, а у него даже нет на трамвайный билет. Я со своей стороны нахожусь, как Вы знаете, в самом затруднительном материальном положении, и у меня хватит лишь на то, чтобы доехать в третьем классе до дому.
Поэтому я очень прошу Вас, дорогой Арно Густавович, устроить Шабельскому какое-нибудь платное место, которое оставляло однако ему достаточное время, чтобы заниматься важными делами. Какое это будет место в смысле социальном Шабельскому безразлично, хотя бы привратником. С почтой, разъездами и телефонами у него выходит расходов до 150 марок. Может быть в Вашей редакции можно что устроить или в партии. Если он останется без поддержки, ему будет совершенно невозможно выполнять весьма важные возложенные на него поручения, что по моему глубокому убеждению нанесет вред не только нашему, но и Вашему делу.
Прошу передать мой сердечный привет Вашей Супруге и принять сердечную благодарность за Вашу постоянную дружбу и милое ко мне отношение.
Теперь мне придется сосредоточить все мое внимание на добытие средств для существования моей семьи, так как дела жены за последнюю пару месяцев неважны, и мне придется пытаться заполнить недочеты. Вследствие этого я не знаю, когда опять удастся побывать в Берлине о чем я весьма сожалею, ибо время интересное и весьма важное. Но выше головы не прыгнешь, и приходится примириться с непреодолимой действительностью.
Прошу передать мой сердечный привет Вашей Супруге и принять сердечную благодарность за Вашу постоянную дружбу и милое ко мне отношение.
Теперь мне придется сосредоточить все мое внимание на добытие средств для существования моей семьи, так как дела жены за последнюю пару месяцев неважны, и мне придется пытаться заполнить недочеты. Вследствие этого я не знаю, когда опять удастся побывать в Берлине о чем я весьма сожалею, ибо время интересное и весьма важное. Но выше головы не прыгнешь, и приходится примириться с непреодолимой действительностью.
Дружески жму руку.
Ваш [подпись]
Русский язык, машинопись.
17. Шабельский-борк ШикеданцуСТРОГО ДОВЕРИТЕЛЬНО
Берлин, 4 апреля 1933
Дорогой Арно Густавович.
Сегодня из нескольких мест мне опять дано знать о общем убеждении в Берлине, что Ваша партия поддерживает Р.О.Н.Д. как называется организация Лихингера Дмитриева Сиянко Харламова[739] Коноплина[740] Позднякова[741]. Все это одна компания.
Мало того, мне еще сообщено (Меншелем), что к нему поступили следующие сведения:
Под псевдонимом ВЕДОВ Дмитриев вместе с ПОЗДНЯКОВЫМ по поручению ГПУ принимали участие в 1925 году в организации известного взрыва Собора в Софии, после которого тотчас смылись из Болгарии. Данные о том в болгарской полиции, которая этих лиц разыскивала, и она, конечно, предоставит их по требованию германских властей.
Под псевдонимом НИКОЛАЕВ Дмитриев позже был арестован и сидел в тюрьме по данному делу в Италии. Очевидно, это дает повод теперь Дмитриеву утверждать, что таинственный центр их организации известен лично Муссолини и находится под его покровительством.
Сиянко числится в числе сексотов ГПУ и бывает со свиданиями на Унтер-ден-Линден, 7[742]. Вероятно через него держится связь.
По городу говорят, что Дмитриев под тайной сообщает, что Альфред Вольдемарович через своего ближайшего родственника Лихингера, живущего у его родственницы, знает все их действия и негласно поддерживает начинание, а ферлаг[743] их партии якобы поручено организовать Вам вместе с Лихингером. Где я это слышу опровергаю, что, насколько я осведомлен, этого нет. Сегодня, например, буду в «Оккульте» и опровергну «поддержку» Вашей партии Р.О.Н.Д. у Баронессе Кнорринг[744], от которой тоже слышал это вчера.
Сведения эти сообщены мною еще Г.И. Зиверту. Если он Вам их передаст, не говорите, что знаете уже от меня. Думаю, что я не забегаю [вперед], ибо считаю своим догом предупредить Вас о могущих выйти неприятностях.
Строго между нами: завтра в 10 час. по этому поводу я буду говорить с Оберстом Ольденбургом[745] (личным референтом адмирала Леветцова[746]). Сегодня мы уже созвонились.
Если бы Вы только знали, как трудно быть без нашего Друга. Откровенно сознаюсь, что в том, где он разбирается в несколько минут и дает точное направление и требуемое указание, у меня прямо иногда заходит ум за разум. Без него страшно боюсь сделать какую-нибудь ошибку, и если Бог пока миловал, то только благодаря его советам. Думаю, что и другие из нас скажут то же самое, если положить руку на сердце. Как там ни говори, а Друг наш душа всего, и без его участия дело идет все же слабо. За шесть недель его пребывания в Берлине сделано, пожалуй, больше, чем за шесть лет.