Я поставила сердечко на его пост и пролистала дальше. В рекомендациях у меня отобразилась публикация еще одного диджея. Я уже собиралась листать дальше, но тут мой взгляд зацепился за картинку. Смотреть было особо не на что просто пара красивых бледных рук на клавишах пианино. Подпись внизу гласила: «Новая песня для нового сезона. Приготовьтесь, потому что я собираюсь зажигать».
Ниже размещалась ссылка. Испытывая любопытство, я нажала ее и попала на страницу, которая очень удивила меня, ведь «Зажигай» это оказался музыкальный фестиваль.
«Три недели шесть городов незабываемые впечатления. Добро пожаловать на фестиваль «Зажигай»!» прочитала я вслух и нахмурилась. Разве Тайсон не рассказывал на днях о грандиозном фестивале, который гастролирует по всему США? Такие события обычно проходят мимо меня. Если я не способна без нервного срыва сходить в клуб, то даже представить себе не могу, каково это быть похороненной под шум фестиваля.
Я вздрогнула и вернулась к Facebook. Только решила проверить, что за диджей опубликовал ссылку, как у меня зазвонил телефон. «Итан!» пронзила меня быстрая мысль, но это оказался
Ксандер? недоверчиво поинтересовалась я.
Привет, Сэм-Сэм, весело отозвался брат.
Это и в самом деле ты, отозвалась я. Неужели та дурацкая штука про мысленную связь близнецов на расстоянии вовсе и не шутка?
Что? не без причины переспросил Ксандер. На заднем плане слышались громкая музыка и шум улиц мегаполиса.
Ничего, я просто только что думала о тебе, сообщила я, и брат рассмеялся.
Ты думала обо мне? Я что, забыл вынести мусор?
Хуже: мама нашла твой грязный носок на кухонном столе.
Ой! На сколько дней домашнего ареста мне рассчитывать?
Как минимум на три. И в наказание ты должен написать работу о трех своих самых любимых композиторах начала восемнадцатого века.
Да, наша мать умела наказывать столь же творчески, сколь и изнурительно.
Я до сих пор не закончил это проклятое эссе, пробурчал брат.
В ответ я рассмеялась и перевернулась на спину.
Рада тебя слышать, Ксан, прошептала я. Как ты?
Хорошо, очень хорошо. На самом деле фантастически. Слушай, мне нужно тебе кое-что рассказать. Я Он прервался на полуслове. На заднем плане женский голос выкрикнул его имя, а затем последовала громкая музыка, от гулких басов которой мобильный буквально завибрировал. Слегка поморщившись, я отодвинула трубку подальше от уха. Уже иду, отозвался Ксандер. Другой голос что-то недовольно прокричал, и мой брат раздраженно огрызнулся в ответ.
Ксан, ты можешь немного отойти от того места, где находишься сейчас? попросила я, включив громкую связь, чтобы моя барабанная перепонка хотя бы не страдала напрямую.
Да, точно, извини, мы сейчас с ребятами на улице, и здесь невероятно холодно.
Но на дворе июнь.
Брат фыркнул.
Да, но, похоже, город еще не понял этого. Так недолго и заскучать по старой доброй Аризоне.
Послышались его тихие шаги по асфальту. Музыка становилась все тише и тише, пока почти совсем не затихла. Но тут пронзительная сирена «Скорой помощи» или полицейской машины прервала наш разговор. Да уж, Нью-Йорк слишком шумный город.
Скажи, разве у тебя уже не три часа ночи? спросила я, когда вспомнила о разнице во времени.
Да и?
И? Ты просто так звонишь мне в три часа ночи?
Да, точно, извини, мы сейчас с ребятами на улице, и здесь невероятно холодно.
Но на дворе июнь.
Брат фыркнул.
Да, но, похоже, город еще не понял этого. Так недолго и заскучать по старой доброй Аризоне.
Послышались его тихие шаги по асфальту. Музыка становилась все тише и тише, пока почти совсем не затихла. Но тут пронзительная сирена «Скорой помощи» или полицейской машины прервала наш разговор. Да уж, Нью-Йорк слишком шумный город.
Скажи, разве у тебя уже не три часа ночи? спросила я, когда вспомнила о разнице во времени.
Да и?
И? Ты просто так звонишь мне в три часа ночи?
Конечно. Сейчас раннее утро.
Раннее утро. Конечно, рассмеялась я, прекрасно понимая, что Ксандер говорит серьезно. Брат всегда был совой, когда он ложился спать, я вставала.
А почему ты не спишь так поздно, сестренка? Разве тебе не следует уже давно лежать в кроватке и спать сном праведников?
Я закатила глаза.
Так поздно? Мне почти двадцать один, Ксандер, я вполне могу не спать до полуночи, если захочу.
Ого, неужели у кого-то начался запоздалый подростковый бунт? засмеялся Ксандер. Мне нравился смех брата, грубый и теплый, как его объятия. Я соскучилась по нему.
Не могу заснуть, пожаловалась я, уставившись в потолок. Лет в десять мы с Ксаном наклеили туда светящиеся в темноте звезды. Их никто не убирал, они продолжали висеть там, наверху, между нотными листами, отбрасывая светящиеся кляксы на покрывало.
Плохой день? обеспокоенно поинтересовался Ксандер.
Все чаще и чаще. Я бросила взгляд на тумбочку, где лежал аспирин. Пачка уже наполовину опустела.
Ты была у врача?
Да, перед выступлением на прошлой неделе.
И? Послышалось потрескивание пластика, за которым последовал глубокий вдох.
Ничего нового. Он сказал, что это стресс и ты что, опять куришь? укорила я.
Ксандер шумно выдохнул.