Да, да, подхватили остальные, чего им от нас надо?
Майор Гвоздь еще раз подкрутил зеленые усы.
Как я и говорил, они хотят предупредить человечество о смертельной опасности.
Выходит, они проявляют заботу о человечестве, отметил профессор Кофейников.
Не питайте иллюзий, Федор Петрович, усмехнулся Гвоздь. «Блинам» просто не хочется терять свою пищевую базу.
А какая опасность грозит человечеству? спросила Любка, чмокнув жвачкой.
Теоновое пространство.
А это что?
Они объясняли, но, честно говоря, я толком не понял, признался майор.
Сейчас я у них уточню! Кофейников решительно направился к люку.
Пустой номер, Федор Петрович, остановил его Гвоздь. Они не станут с вами разговаривать.
Это еще почему? закипятился Кофейников, прямо, как Кипятков. Я же все-таки ученый.
Не в этом дело. Им без разницы, кто вы: ученый вы или помидор моченый. «Блины» принципиально не хотят говорить со своей едой.
Но с вами-то они поговорили.
Только лишь в порядке исключения. В первый и в последний раз.
Профессор был уязвлен высокомерием разумной плесни.
А вы уверены, Петр Трофимович, что они вам правду сказали? Может, эти хитрые «блины» задумали выйти на поверхность Земли и захватить ее так же, как они захватили станцию метро. Вы только представьте на минуточку, обратился уже ко всем Кофейников, Землю, полностью покрытую зеленой плесенью.
Все на минуточку представили.
Обломно, сказал Тимыч.
Отстойно, сказал Димыч.
Отвратно, сказала Любка.
Так точно! козырнул Кипятков.
А для чего им на поверхность выходить? пожал плечами Гвоздь. «Блинам» и под землей неплохо живется.
А зачем, в таком случае, им нас об опасности предупреждать? запальчиво спросил профессор.
Чтобы мы не погибли, ответил майор.
Нелогично получается, пустился в рассуждения Кофейников. Разумная плесень питается отрицательными эмоциями умерших людей. Чем больше таких людей тем больше пищи у «блинов». А уж если все человечество погибнет, они могут устроить пир на весь мир.
Значит, это будет такая форма гибели, которая не выгодна разумной плесени, убежденно произнес Гвоздь.
А какая?
Отличный вопросик, хмыкнул майор. Только у меня нет на него ответа. Но как бы там ни было, я верю «блинам». Интуиция мне подсказывает: они не врут.
Видимо, уверенность Гвоздя стала передаваться Кофейникову, потому что он сказал:
Ну хорошо, Петр Трофимович. А как избежать грозящей человечеству опасности, «блины» вам не объяснили?
Нет, не объяснили. Они лишь сообщили, откуда появится теоновое пространство.
И откуда же?
Из Черного зеркала. Оно принадлежало древнеяпонскому магу Токосо Токояки. Это зеркало ему подарил сам Дьявол, когда маг гостил у него в Аду.
Ну-у, пошла мистика, поморщился Кофейников. Нет, я сторонник чистой науки.
В Любке Крутой сразу же взыграла белая ведьма.
А чем это вам не нравится мистика? накинулась она на профессора. Если хотите знать, мистика является продолжением науки. Она как раз там и начинается, где наука заканчивается.
Кофейников шутливо поднял руки.
Сдаюсь, сдаюсь на милость прекрасной дамы Ну и что нам теперь делать? Изобрести машину времени и отправиться в древнюю Японию к Токосо Токояки за Черным зеркалом?
Это зеркало гораздо ближе находится, сказал Гвоздь. На улице Заливайкиных.
Там же моя бабушка живет! воскликнула Любка.
Правильно, Любаша. «Блины» мне доложили, что Черное зеркало висит у твоей бабушки в гостиной.
Ну да! тотчас вспомнила Крутая. Бабуля в прошлом году летала в Японию, на слет белых ведьм. И в Токио, в антикварной лавочке, купила старинное зеркало.
Тимыч тоже вспомнил:
Так я из этого зеркала призрака вызывал, когда меня глючило? А сейчас, значит, из него теоновое пространство полезет?
Ой, мамочка, пискнула Любка, на секундочку забыв, что она Крутая. Неужели мы все погибнем? Так классно дышать воздухом, хоть и загазованным.
И воду тоже классно пить, хоть и загрязненную, подхватил Димыч.
И просыпаться каждое утро классно, даже если в школу надо идти, добавил Тимыч и заключил: Да и вообще жить классно!
Так точно! козырнул Кипятков и обратился к Гвоздю: Товарищ майор, а не пора ли нам дать решительный отпор теоновому пространству?
Рано, Жора, рано. «Блины» сообщили, что оно полезет из Черного зеркала где-то часиков в семь. А сейчас у нас майор кинул взгляд на часы, только шестой час.
Профессор Кофейников взглянул на свои часы.
Петр Трофимович, у вас часы врут. Уже четверть седьмого!
Вот так номер, чтоб я помер! воскликнул Гвоздь. Бежим!
И все помчались как угорелые. Выскочили из метро, вскочили в фээсбэшную бээмвэшку и снова помчались.
Когда все влетели в квартиру Любкиной бабушки, до вторжения теонового пространства оставались считанные секунды.
Мы погибли, обреченно сказал Кофейников. И весь мир тоже погиб.
Не делайте скороспелых выводов, профессор, сказал майор и разбил зеркало.
Осколки так и посыпались.
Ура-а! ликовали все.
И лишь Кофейникову, как истинному ученому, было чуточку грустно.
Теперь мы никогда не узнаем, что же это такое теоновое пространство, вздохнул он.
А на следующий день наших героев принял директор питерского ФСБ. Звали его точнее, ее, Анна Львовна Жеребец. Да, да, директор оказался женщиной. Под два метра ростом и с громоподобным голосом.