Тело в петле снова медленно закачалось. Скрииип.
Дэш попятился, крик замер у него в горле. «Это все игра воображения», твердил он себе, будто стоит ему моргнуть и труп исчезнет.
Вместо этого разлагающееся тело задрожало и дернулось.
К ужасу Дэша, оно подняло руку и схватилось за нейлоновую веревку, охватывающую его шею. Шнур натянулся и оборвался, труп упал на землю. Он вытянул шею и повернул голову к Дэшу, как будто мог видеть его своими пустыми глазницами. Мммммм. Дребезжащее мычание исходило из его разодранного горла.
На плечо Дэша опустилась чья-то рука.
Он взвизгнул и обернулся перед ним в нескольких дюймах возникло знакомое лицо.
Азуми!
Дэш! прошипела она. Тихо!
От страха ее темные глаза стали еще больше. Она вся была в грязи и земле, как будто пробиралась к нему по сточной канаве. Она схватила его за запястье и потащила прочь.
От страха ее темные глаза стали еще больше. Она вся была в грязи и земле, как будто пробиралась к нему по сточной канаве. Она схватила его за запястье и потащила прочь.
Но костлявые пальцы впились в спину Дэша, острые ногти глубоко вонзились в кожу. Он не мог удержаться собственный крик оглушил его.
Глава 8
К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КОГДА ПОППИ И МАРКУС добрались до широкой двери в конце коридора, ветер разбушевался, стал горячим и еще более едким, он с силой толкал их назад. Пахло и гнилью, и желчью, и отбросами, и смертью, от этого запаха ребят мутило, глаза слезились. Ни Поппи, ни Маркус не понимали, откуда он исходит.
Сюда? просипел Маркус, берясь за дверную ручку. Поппи, щурясь, кивнула.
Дверь распахнулась внутрь, и как только они переступили порог, ветер стих, будто его никогда и не было. Поппи глубоко вдохнула чистый, свежий воздух, Маркус последовал ее примеру.
Они оказались в огромном зале. Каменные стены с резным орнаментом напомнили ей о замках, о которых она читала в фэнтезийных романах «Хроники Прайдена» и «Меч в камне». Из четырех высоких окон открывался вид на луг и лес, окружавшие Ларкспур. Узкая лестница в дальнем углу вела наверх, на балкон.
Я не вижу выхода отсюда, сказал Маркус, его голос звучал почти обвиняюще. И откуда дул тот ветер?
Тут Поппи обратила внимание на стоящие в зале столы. Один из них был завален альбомными листами. Поппи видела, что на них нарисованы большие черные собаки, открывшие в оскале острые зубы. На другом рисунке было изображено нечто, напоминающее ярмарку прежних лет, с каруселью, чертовым колесом, бумажными гирляндами и красными шарами, парящими в небе. На самом краю стола лежал листок, на котором цветными карандашами были нарисованы шесть фигур: пятеро детей в знакомой серой форме сиротского приюта, а справа от них высокий силуэт в черном костюме. Над головой каждого было написано имя: Гейдж, Сибилла, Элиза, Джеймс, Орион. Над высокой фигурой стояло «Сайрус», а в углу чернела дата 1935.
Поппи стало плохо от нахлынувшей тошноты и отвращения. Неужели Сайрус мучил и этих детей, так же, как Особых?! Так же, как ее саму? Чувствуя, что нашла важную зацепку, она взяла рисунок и прижала к груди, но аккуратно, чтобы не помять.
На другом столе валялись кучи порванных бумаг, а в углу примостилось металлическое ведро, наполненное чем-то белым и липким.
Папье-маше, услышала Поппи собственный шепот.
В центре комнаты стояли пять столов, заваленных бумагами и покрытых толстым слоем пыли. Лежащая на одном из них пластмассовая маска кошки уставилась на них, и Поппи содрогнулась. Впереди стояла деревянная доска, белым мелом на ней была выведена надпись, на которой уже тоже осела пыль.
Посередине стояли слова «Надежда» и «Страх», каждое сопровождалось цитатой.
К чему это все? спросил Маркус, подойдя поближе и встав рядом с Поппи.
Похоже на материал для урока. Наверное, это классная комната.
Позади них дверь со стуком захлопнулась. Оба обернулись, но в комнате никого не было. Поппи бросилась к двери и схватилась за ручку.
Не открывай! крикнул Маркус.
Но она медленно, осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никакого мерзкого запаха. Никакого загадочного ветра.
Просто хотела удостовериться, что она не заперта. Она, наверное, сама захлопнулась.
Это было глупо, отрывисто сказал Маркус. Сколько еще всякой жути должно случиться, чтобы ты начала думать, перед тем как что-то сделать?
Я подумала, перед тем как это сделать, огрызнулась Поппи. Просто мне, в отличие от тебя, для этого не требуется столько времени.
Повисло неловкое молчание. Глаза Маркуса увлажнились, казалось, он вот-вот заплачет или накричит на нее. Поппи уже готова была извиниться, когда ее взгляд упал на доску за его спиной теперь она была чистой. Поппи ахнула.
Маркус бросился к ней, словно искал у нее защиты:
Что? Что это? Здесь кто-то есть?
Поппи покачала головой и указала на доску.
Ой! сказал он. Ну, я ее не трогал. Честное слово.
Кто-то в спешке стер надписи. Теперь можно было разобрать только слова «Надежда» и «Страх».
Я и не говорила, что это ты, Поппи снова подошла к столам, на этот раз с опаской. Маркус держался рядом.
Есть здесь кто-нибудь? спросила она. Конни, это ты? Потом попыталась снова: Матильда?