Однако Якобина Львовна так глянула на нее, что девица немедленно опустила свои бесстыжие желтоватые глаза и умолкла. Раиска была очень странная. То веселая, смешливая, добродушная, а то будто бес в нее вселялся, и она становилась сварливой, бранчливой, злоязычной, а иногда и плаксивой, и это было еще хуже брани. Она начинала бесконечно перечислять свои счеты к судьбе, которая с ней обошлась немилостиво, наказала незаслуженно. Орудиями злой Раискиной судьбы были какие-то бесчинные люди, она не называла их имен, но одно все же проскальзывало имя какой-то графини Клеопатры Петровны, главной Раискиной гонительницы. У этой графини Раиска была-де в швейках, да прознала о ней какую-то неприглядность, и та бедную девку прибила, да еще пригрозила, что муж заточит Раиску в каземат пожизненно. Раиска не стала ждать, пока это случится, и бежала, в чем была, можно сказать, голая и босая. Она едва не замерзла до смерти на улице (сие приключилось среди студеного января), однако ее приютила сердобольная Якобина Львовна, которую и саму когда-то спасли добрые люди, вот она и положила себе никому из пропадающих не отказывать в помощи, не ожидая за то награды.
Когда Раиска с таинственным видом заводила рассказы о графине Клеопатре Петровне, Варя начинала смеяться. Имя это Клеопатра казалось ей ужасно забавным и неправдоподобным. Она знала, что была такая царица египетская Клеопатра, истории жизни и смерти которой часто представляют на театре, однако то какая-то древняя царица, а тут графиня, да еще живущая в Санкт-Петербурге Прямо как у Пушкина: «Сей Клеопатрою Невы» Очень смешно!
Не веришь мне? обижалась Раиска. И правильно делаешь. Трудно поверить, как это возможно, чтобы женщина с мужем разошлась оттого, что он не способен детей иметь, а как женился он на другой, так они и пошли косяком. Чуть не год начинает графиня особенные наряды носить пузатые такие платья
В этой чепуховине понять что-нибудь было вовсе невозможно. Варя и не пыталась, тем паче что такие разговоры заводились Раискою, лишь когда она бывала здорово навеселе (ушлая девица умудрялась попивать тайком от хозяйки). Ну чего с пьянчужки взять, врет и не краснеет Раиска, рассуждала Варя, забывая одну прописную истину: что у трезвого на уме, у пьяного на языке
Шить обычную дамскую одежду Варе не слишком нравилось, однако придумывала театральные костюмы она с превеликой охотой. Ей казалось ужасно глупым, что еще совсем недавно актрисы выходили играть каких-нибудь древних русских Рогнед, египетских Клеопатр, греческих Медей, ирландских Моин в тех же нарядах с кринолинами и газовыми фишю, которые носили в обычной жизни. Слава Богу, что знаменитая Екатерина Семенова положила за правило наряжаться на сцену в соответствии с эпохой и местом, описываемыми в пьесах! Одна жалость: Александра Егоровна, у которой Варя была теперь costumie ́re, не играла в исторических пьесах!
Варя бывала теперь в театре чуть ли не ежевечерне и видела его словно иными глазами. Закулисная жизнь, которую ведут костюмеры, куаферы и гримеры, казалась ей пусть и хлопотнее, но отчасти спокойнее, чем та, что происходила на сцене, под взглядами зрителей. Актеров и освистать, и ошикать могут, они сплошь и рядом забывают текст, не слышат суфлера, путают мизансцены, нарываясь на недобрый смех, на издевки, на дурные рецензии театральных критиков Кроме того, между самими актерами интриг, кабалей[21] и злоупотреблений друг против дружки множество. А тут, за кулисами, главное хорошо делать свое дело.
Варя бывала теперь в театре чуть ли не ежевечерне и видела его словно иными глазами. Закулисная жизнь, которую ведут костюмеры, куаферы и гримеры, казалась ей пусть и хлопотнее, но отчасти спокойнее, чем та, что происходила на сцене, под взглядами зрителей. Актеров и освистать, и ошикать могут, они сплошь и рядом забывают текст, не слышат суфлера, путают мизансцены, нарываясь на недобрый смех, на издевки, на дурные рецензии театральных критиков Кроме того, между самими актерами интриг, кабалей[21] и злоупотреблений друг против дружки множество. А тут, за кулисами, главное хорошо делать свое дело.
Впрочем, и труд помощников актерских был неблагодарен. То и дело премьеры и премьерши норовили сорвать на них свой гнев за неудачный выход. Пуще всего доставалось гримерам и куаферам. Многие актеры пытались гримироваться сами, но, воля ваша, господа, мыслимо ли это, когда все толкаются перед одним зеркалом, с разных сторон утыканным огарочками прикрепленных к нему свечей, и пытаются в этом неверном не то полусвете, не то полумраке сделать приличную coiffure[22] или ровно наложить белила да румяна?! Уборные отдельные тогда полагались лишь премьерам, а прочие теснились сообща.
Варя предпочитала приносить из дому небольшое зеркало и пару своих свечей, потому что двух казенных, ежевечерне выдаваемых занятым в спектакле актерам, недоставало для того, чтобы хорошо осветить лицо и одежду. Да еще иные актеры конечно, это были чаще всего «выходные», те, что играли, пели или танцевали «у воды», то есть у задника, изображавшего либо море, либо озеро, либо речку, старались при гримировании сжечь только одну свечку, а вторую утаить и унести домой. В самом деле, ну кто из зала разглядит, ровно ли подведены брови у какой-нибудь «гречанки», которая стоит в самом невидном уголке сцены?!