Ну хоть бы кто-нибудь появился и поставил ему условия, как это бывало в фильмах. Ну там найди того, кто тебя искренне и от всего сердца любит. Или еще что, чтобы в конце концов определиться с тем, куда его направить. Так ведь нет никого. И не появится, в этом он был уверен. Мало того, его не отпускало ощущение, что ему самому придется принимать решение. Вот только бы еще знать какое.
Это еще что за хрень?! Бубенцы? Ну да, очень похоже на то, что слышал на Масленицу.
Это он вовремя. Это он в тему. Словно ниоткуда не из-под земли, а именно что ниоткуда возникла несущаяся во весь опор тройка вороных, запряженных в белоснежные сани. Кони просто загляденье. Никогда ничего подобного не видел. А главное, как однояйцовые близнецы черные как смоль, с белыми ромбовидными звездами во лбу.
И все как на картинке. По центру коренной, с развевающейся гривой, гордо несущий большую голову, по бокам пристяжные, отвернув головы в стороны. Вот только на облучке не возница в традиционном русском кафтане с мурмолкой на голове, а какой-то юнец, с красивым лицом и правильными чертами, в треуголке и шитом золотом камзоле. И нескончаемый разбитной перелив бубенцов. И все это великолепие несется прямо на него.
Он уверен, что они не отвернут. Но также не отпускала и уверенность в том, что вот сейчас ему предоставляется тот самый момент выбора либо оставаться на месте, либо отойти в сторону и ждать дальше. Хуже нет, чем ждать и догонять. Он остался на месте, устремив пристальный и упрямый взор на несущуюся на него во весь опор тройку с бубенцами.
Лошади его не затоптали. Когда до него оставалось совсем немного, когда казалось, что вот-вот по нему пройдутся подкованные копыта, среди звона и тяжелого дыхания лошадей разнесся задорный молодой голос:
Тпр-ру, залетные!
В лицо ударил вздыбленный снег, обдав прохладой, вслед за ним горячее дыхание лошади, резкий запах конского пота. Странно. А своего дыхания он не ощущал, как не ощущал до этого и никаких запахов. До появления этой странной тройки тут вообще все было каким-то стерильным и неестественным.
Стоп. А ведь верно. Он не чувствовал ничего. А тут и холодный снег, и жаркое дыхание, и запахи. Что бы все это значило? Что это? Никак руки и лицо начало покалывать от мороза? Это что же получается? Все здесь было нереальным до появления вот этого мальчишки. Все. Даже он. Но стоило ему появиться и все изменилось. Вроде что-то прояснилось. И в то же время вопросов стало еще больше.
А интересно так разодет паренек. Если взять во внимание, что он сам сейчас в костюме, в котором был во время покушения, то что с этим мальцом? Какой-нибудь реконструктор в стиле восемнадцатого века, попавший в беду во время очередного фестиваля. Не факт, конечно, но как вариант Почему бы и нет. Вот только все одно выходит, что мальчишка куда более реальный персонаж, чем он.
Ты кто таков? Голос чистый, звонкий, полный молодости, задора и огня.
Буров, Сергей Иванович. А вы кто, молодой человек?
Я тебе не молодой человек, а император Всероссийский Петр.
Что-то вы не больно похожи на Петра Алексеевича. Ну не могли же художники настолько наврать, с сомнением произнес Буров.
Как это не похож? вдруг растерялся мальчишка. Петр Алексеевич и есть.
Да видел я Петра Великого на картинах, там у него лицо совсем другое, опять же волосы у него темные, а ты русоволосый.
Ну так то дед мой. А моих портретов разве не видел?
Ого! Что это? Зависть с обидой в одном флаконе?
Погоди. Так ты Петр Второй?
Ну да, расправляя плечи, с гордым видом заявил парнишка.
Чудны дела Твои, Господи. Это что же получается, паренек настолько сросся со своим образом, что сам во все поверил? А с другой стороны, отчего-то не было сомнений, что все именно так и есть.
Что ты тут делаешь? спросил подросток, и сразу стало понятно: он привык к повиновению и к тому, что на его вопросы непременно отвечают.
Что ты тут делаешь? спросил подросток, и сразу стало понятно: он привык к повиновению и к тому, что на его вопросы непременно отвечают.
Признаться, и сам не знаю, развел руками Сергей Иванович.
А чего дорогу заступил?
Дорогу? Буров растерянно огляделся.
Да нет. Ничего не изменилось, как была снежная целина гладкая и девственная, так и есть. Ну прямо как в том анекдоте получается это когда сидит один на рельсах, подходит к нему другой и говорит: «Подвинься».
Да тут вроде и нет никакой дороги.
Может, и нет, буркнул малец, но мне прямо надо, а ты дорогу заступил.
А куда ты едешь?
Ты как разговариваешь с императором?!
А ты переедь меня, да и езжай с Богом, самодовольно скалясь, заявил Буров, отчего-то уверившись, что поступить так этот вздорный мальчишка никак не сможет. Нельзя ему, и все тут. Ну раз уж давить не станешь
К сестре я еду, к Наталии. Она меня ждет, вдруг перебил его мальчишка, как видно смирившись, что ему не отвязаться от этого странного путника, упорно не желающего уступать дорогу.
И где она?
Вестимо где. В раю.
И что, она звала тебя в гости?
Не звала. Только сестрица завсегда мне рада была и сейчас обрадуется. Уйди с дороги, Христа ради, Сергей Иванович. А вот теперь боль и мольба слышатся.