Следаков было всего двое женщина, Алина Павловна, дознаватель, и начальник следаков Парамонов он почему-то в президиум не сел. Следаки тоже видать разбежались по щелям, отмазались чем-нибудь особо важным.
Ну а дальше началась тягомотина, продолжавшаяся беспрерывно битых два часа. Я слушал, слушалживот мой бурчал, бурчал Потом начало кидать в сон под цифры показателей, под наставления о том, как правильно нужно реагировать на обращения населения, под заунывное бормотание о том, как мы снизилинедосмотрелии должныдолжныдолжны
Сцука я всем должен! Я всегда всем должен! Ну как так?! Почему так оказалось, что я всем и всегда должен?!
Я вдруг так обозлился, такая меня ярость охватила, так возненавидел этого губошлепа-полковника, что не выдержал и процедил сквозь зубы, выдохнув всю свою неприязнь к представителю контролирующего и направляющего органа:
Да чтоб ты провалился!
И тут раздался треск, грохот, кто-то тонко, жалобно завопил все повскакивали с мест, чтобы рассмотреть происходящее, а у меня в голове будто лопнула струна. В ушах звенело, все звуки проходили будто через ватное одеяло.
Заставил себя подняться, посмотрел, и охренел от того, что увидел: полковник из УВД торчал в сцене, уйдя в нее по самую грудь. Трибуна, за которой он стоял, развалилась, распалась на куски, а под полковником каким-то образом образовалась неширокая дыра, достаточная, чтобы он повис на раскинутых в стороны руках. Вокруг него уже стояли наши отцы-командиры, пытающиеся без ущерба для пациента вытащить его плотное, налитое здоровьем и жиром тело из каким-то непонятным образом образовавшейся дыры, но пока что у них ничего дельного и не получалось. Полковник был красен, как рак, пыхтел, поводил глазами из стороны в сторону, будто карась, выдернутый из прохладного пруда, и похоже что находился в состоянии абсолютной прострации. То есть обалдел до такой степени, что не понимал, где находится, и что с ним вообще-то сейчас случилось.
Наконец, полковника уцепили под руки и начали медленно, с скрипом и шорохом извлекать из дыры. Вначале показались планки орденов и знаки классности, потом живот, плотно упакованный в ранее безупречно чистый мундир, а потомпотом штаны, на которых в паху расплылось темное пятно. Полковник обмочился от страха, пока летел в жадное нутро коварной сцены!
Я даже почувствовал острый запах мочи, разошедшийся по не такому уж и большому залу.
Мне вдруг стало так смешно, что я не удержался, и давясь начал хохотать себе в ладонь, прикрыв ей нижнюю часть лица. Нет, ну правда же ржака умудрился куда-то провалиться, да еще при этом и надул в штаны! Ха ха ха!
Я видел, как давясь хохотом, отворачивались мои коллеги, видел, как суетилось начальство на сцене, уводя полковника в угол сцены, туда, где находилась дверь, ведущая в класс боевой учебы. Явно было, что мессия закончил свою проповедь.
Я видел, как давясь хохотом, отворачивались мои коллеги, видел, как суетилось начальство на сцене, уводя полковника в угол сцены, туда, где находилась дверь, ведущая в класс боевой учебы. Явно было, что мессия закончил свою проповедь.
Кстати сказать, самочувствие мое улучшилось. Мне стало даже лучше, чем до прихода сюда я сделался бодрым, как выспавшийся спортсмен. Кровь бурлила, душа пела, и мне хотелось куда-нибудь бежать и что-нибудь сделать. Например хорошенько пообедать, со вкусом и расстановкой. И почему я никогда не хожу в кафе? Я что, денег не зарабатываю? А схожу-ка я, закажу себе шашлычка бараньего, или хинкалей здоровенных таких, с кулак величиной! Неподалеку есть кафе, «У Гиви» называется, говорят, там замечательно делают и шашлык, и хинкали.
Но прежде надо получить почту. То есть служебные документы к исполнению.
Расходились из конференц зала неспешно, пересмеиваясь и обсуждая происшедшее. Рядом со мной возле двери оказался старший участковый Микрюшкин, увидел меня, сунул руку для пожатия:
Привет, Вася! Как ты там, в медвежьем углу? Еще не загрызли тебя барабашки? Ты если чего подходи, чо-нить посоветую!
Барабашки меня не загрызли, а совет я всегда приму, Семен Афанасьич. Кстати, что думаете по поводу происшествия? Что это такое вообще было?
Да что, что ворчливо ответил участковый, мужик уже в предпенсионных годах, видавший виды Ремонтировать надо было вовремя. Небось подгнило дерево, а полковник-то видал, какой объемистый, вот и не выдержал пол. Теперь оргвыводы последуют, погоны могут полететь! Шила-то в мешке не утаишь, скандалюга просто ужас какой!
Может, замнут? с сомнением ответил я, пропуская Микрюшкина вперед Полковник-тоне очень как-то себя показал. Штаны намочил. Может и не будет выносить сор из избы?
Нещас уже небось докладывают начальству в УВД как тут и что! уверенно заявил Микрюшкин У нас тут стукачей пруд пруди! Что из УВД, что из фэйсов. Пасут только в путь! Ну да ладно, бывай, Василий, не забывай учителя!
Не забуду, Семен Афанасьич! ухмыльнулся я, глядя в спину небольшого, крепенького майора. Нет, так-то он мужик нормальный, этот Микрюшкин. Не пожалел времени, как следует мне службу растолковал со всех сторон рассказал. И как сделать, и как НЕ сделать. А это дорогого стоит.