Однако с восходом солнца они выстроились в ряд, готовясь стартовать вновь. Один из них не смог натянуть на ноги кроссовки, поэтому решил обмотать свои ступни клейкой лентой такое вот нелепое решение проблемы. Моё предложение выкупа предполагало, что они вернутся назад, чтобы завершить то, что не смогли закончить достаточно быстро днём ранее, и при том сделать это в условиях изнурительно жаркого дня. Я правда не мог поверить они действительно собирались бежать. Вот только мы им солгали. Мы собирались устроить спринт к финишу, не сказав им об этом; в нескольких милях от Белого амбара мы собирались остановить первую семёрку участников, вручить им награды, а оставшимся тринадцати принести извинения, сообщив, что они не уложились в расчетное время. Мы проложили маршрут длиной в три мили и расставили координаторов гонки на расстоянии мили друг от друга. Им были даны инструкции донести до участников гонки, что у них есть десять минут на преодоление каждой мили. Если они не успевали на контрольную точку вовремя, их останавливали, и они выбывали из соревнования даже если для этого координаторам пришлось бы в буквальном смысле силком уводить их с трассы. Вот и все: только семь самых быстрых, преодолевших контрольные точки раньше всех, могли бы назвать себя финишёрами.
Смысла в этом не было, но для нас он был. Изменение правил и введение участников в заблуждение тоже непременный атрибут гонки. Люди, выстроившиеся на старте, должны были пробежать ещё максимум три мили, и первые семеро из них объявлялись бы победителями и получали бы черепа в качестве трофеев. Такой была задумка. Гонка бы завершилась. К обеду я был бы у реки вместе с детьми. Ну что могло пойти не так?
Моя жена, Кортни, заняла место на первой контрольной точке у нашего крытого моста, примерно в полумиле от линии старта. Она должна была сообщать отстающим участникам, что они проиграли и могут отправляться домой. Некоторые люди реально бежали поистине поразительное зрелище. Некоторые тащили свои залепленные пластырями тела, словно зомби, ища выхода из этой кошмарной передряги. Один мужчина натурально склеил свою обувь при помощи изоленты рельеф, по которому проходила гонка, не пощадил его модных кроссовок за двести долларов. Однако, несмотря на свой потрёпанный вид, двигался он очень быстро.
Смысла в этом не было, но для нас он был. Изменение правил и введение участников в заблуждение тоже непременный атрибут гонки. Люди, выстроившиеся на старте, должны были пробежать ещё максимум три мили, и первые семеро из них объявлялись бы победителями и получали бы черепа в качестве трофеев. Такой была задумка. Гонка бы завершилась. К обеду я был бы у реки вместе с детьми. Ну что могло пойти не так?
Моя жена, Кортни, заняла место на первой контрольной точке у нашего крытого моста, примерно в полумиле от линии старта. Она должна была сообщать отстающим участникам, что они проиграли и могут отправляться домой. Некоторые люди реально бежали поистине поразительное зрелище. Некоторые тащили свои залепленные пластырями тела, словно зомби, ища выхода из этой кошмарной передряги. Один мужчина натурально склеил свою обувь при помощи изоленты рельеф, по которому проходила гонка, не пощадил его модных кроссовок за двести долларов. Однако, несмотря на свой потрёпанный вид, двигался он очень быстро.
Никогда не забуду одного парня, который едва успел уложиться в срок. Я вёл обратный отсчёт, и он успел добежать до финиша через несколько секунд после того, как моя Кортни крикнула ему: «Продолжай бежать!» Этот парень заслуживал остаться в гонке. Но для всех остальных, кто бежал следом за ним, гонка была окончена. «Разворачивайтесь и езжайте домой к своим семьям, сказала она. Поспите, увидимся в следующем году». Несколько человек действительно повернули назад, но другие останавливаться отказались. Они пёрли прямо на неё, их взгляды зомби сверлили её так, словно её там и не было. Они не собирались останавливаться. Некоторые из них, пробегая мимо неё, бросали фразы в духе «Простите, мэм, но я не остановлюсь».
«Чувство было ужасное, говорила она. Я видела, какими взглядами они смотрят на меня, и видела, что их рубильник включён. Я так много раз видела такой же взгляд у Джо. Он значит, что внутренне он ушёл в какое-то далекое место и просто решил в своей голове, что будет продолжать движение, и ничто ни его измождённое тело, ни экстремальная температура, ни сильная конкуренция не помешает ему добраться до финишной черты».
Те парни продолжали бежать и прорвались через её контрольную точку. Её первая мысль была: «Почему они мне не поверили?» А потом: «Куда они, чёрт подери, собрались?» Она кричала на них своим громким голосом разозлённой мамаши и была максимально строга, но они по-прежнему игнорировали её. Потом её осенило: они думали, что финишная черта в восемнадцати милях отсюда, и именно туда они направлялись, готовясь преодолеть крайне суровую местность. «Твою мать! думала она. Не может быть, чтобы эта затея обернулась настолько плохо». Она не могла поверить, что они хотели отправиться туда, хотели продолжать изнурять своё тело спустя более чем семьдесят часов с начала гонки. Они были словно бактерии, выработавшие иммунитет к антибиотикам. Они вошли в свои «зоны» и не собирались останавливаться.