В креслах, фыркнул Полтавец.
Может, сам возглавишь танковую атаку, а потом будешь похоронки писать? Первое да, не побоишься, а вот второе Мальчишки потенциально сильнейшее наше оружие, и нельзя это не учитывать. Поэтому я и спрашиваю, кто прислал этого придурка? Мне все равно, решил он в дедовщину поиграть или ему просто жена не дала сегодня, но ломать все из-за безмозглого идиота я не собираюсь. На, полюбуйся!
Что это? Полтавец взял со стола бумажный лист так осторожно, словно это была готовая в любой момент разорваться граната.
Это? генерал скривился так, будто сожрал кислючий лимон. Это, друг мой, акт медосвидетельствования. Если коротко, сядь наш герой сегодня за руль, прав лишился бы моментально. Мне что, нормальных людей самому искать прикажешь? А то ведь снова на алкаша нарветесь и даже не узнаете, пока он кого-то не убьет. Или сам не получит.
Крыть было нечем. Нет, в армии пили всегда. Но вот ставить под угрозу операцию из-за водки это уже серьезно, за такое не погладят по головке ни виновного, ни его командиров. Кузнецов вздохнул:
Я намерен законопатить этого придурка в самый глухой гарнизон. Там он хотя бы не сможет растрепать по пьяни о том, чем мы здесь занимаемся. А и растреплет кто ж ему поверит. Будет на Чукотке заниматься подсчетом тюленей. Самое место ему там. Ну а мы с тобой должны заняться делом.
Полтавец кивнул. Что же, генерал выбрал наименьшее из зол. Хотя ситуация и впрямь неприятная. А Кузнецов тем временем извлек из сейфа карту бумаге он по старой привычке доверял все же больше, чем экрану компьютера или планшета и ткнул в нее пальцем:
Что скажешь?
Полтавец склонился над творением генеральского таланта, несколько минут думал, задал пару вопросов и махнул рукой:
Я бы сделал чуть иначе, но твой вариант не хуже.
Очень хорошо. Тогда вылетаешь немедленно. Времени у тебя будет совсем немного, но думаю, справишься.
Нервничаешь? спросил Полтавец.
Есть немного. Все же в первый раз такое учиняем.
Не переживай, разберемся. И не таких за жабры брали.
Не говори гоп Ладно, отставить пессимизм. Дуй на аэродром, самолет уже под парами. И да. Потом готовься лететь на восток.
Опять Китай? досадливо поморщился Полтавец.
Не опять, а снова. Но в этот раз все проще. От них на нашу сторону перебежал какой-то хмырь, вроде бы из участвовавших в последней заварухе. Контрразведка сейчас его потрошит, а когда они закончат, стоит с ним пообщаться. Взгляд с другой стороны может оказаться ценным.
Понял. Ладно, я пошел.
Ни пуха, усмехнулся Кузнецов и, когда дверь закрылась и он остался в одиночестве, без улыбки пробормотал: Удача нам всем понадобится.
Калининград.
Через восемь часов
Поляки народ своеобразный и свято уверенный в собственной исключительности. Впрочем, в этом он не одинок[3]. И, стоит признать, людей, не распрощавшихся окончательно со здравым смыслом, в Польше тоже хватает, в том числе среди занимающих высокие посты. Именно это обстоятельство и удерживало сейчас поляков от коллективного самоубийства иначе назвать войну с Россией было сложно.
Собственно, Польша, как и весь мир, замер в тревожном ожидании. С одной стороны, русские сейчас избивали вторгшуюся на территорию Калининградской области группировку. Истребляли методично и безжалостно, не стремясь брать пленных. «Человек десять для суда возьмите и хватит с них». Автора этих слов никто не мог вспомнить, но приказ исполняли с энтузиазмом. Да и то, что пленных объявят террористами и, согласно принятому буквально накануне закону, повесят, тоже не скрывалось. И Польше с этим надо было что-то срочно делать.
С другой стороны, хваленое НАТО не спешило на помощь полякам. Все же с юридической точки зрения вторжение Польши на территорию соседа это исключительно ее вопрос и ее же проблема. Все же формально НАТО оборонительный союз. Вот если бы русские хоть чуть-чуть, хотя бы краешком танковой гусеницы зацепили территорию кого-то еще Но русским этого просто не требовалось. Они не пытались пробивать «коридор» через Прибалтику или делать еще какие-либо телодвижения. Им хватало сил, чтобы справляться с поляками силами войск, расквартированных под Калининградом.
Но установившееся равновесие не устраивало никого. Ни «партнеров» вконец оборзевших поляков, ни саму Польшу. В конце концов, потеря немалой части армии и суд над уцелевшими как над террористами (а русские не скрывали, что планируют сделать) мог закончиться как минимум политическим кризисом в стране. Но и Россию все это устраивало лишь постольку-поскольку. Преподать урок полякам это программа минимум. А вот преподать на их примере урок всему миру, да так, чтобы всем Иосиф Виссарионович с Лаврентием Павловичем милыми и добрыми показались А еще сделать это так быстро, чтобы никто опомниться не успел!
Увы, последнее выглядело малореальным. С Россией поляки граничили только в районе того же многострадального Калининграда, а размещенных там сил было достаточно для обороны, но не для наступления. А пропускать ради такого дела войска через свою территорию не хотел никто, даже формально союзная Белоруссия. Необходим был какой-то нестандартный ход и подразделение, отлично показавшее себя в локальных (и не очень), конфликтах пришлось весьма кстати.