— Нет, действительно? — выдохнул Шейвер. Лэмбси и Ченси с ужасом смотрели на Джиджи.
— Но считается, что шпора обеспечивает процветание вашей семьи, — сказал Ченси.
— Нет, — поправил Шейвер, — продолжение семьи. Правильно, Джиджи?
— Это только суеверие. Слушайте, мы должны сохранить это между нами четырьмя! — сказал Джиджи, вспомнив предупреждение тети Доры. — Лучше об этом не распространяться.
— Конечно, — ответил Шейвер. Лэмбси и Ченси кивнули в знак согласия.
Посмотрев на лица своих друзей, Джиджи понял, что не уверен в этом. Он вспомнил поговорку дяди Дрона: «Ничего так не просится наружу, как тайна, и ничто не распространяется так быстро».
Джиджи не хотелось бы видеть тетю Дору завтрашним утром, если она получит письмо с соболезнованиями от леди Дины Кормарил, матери Шейвера.
«По крайней мере, в это время я буду в катакомбах, — подумал Джиджи. — Может быть, тетя Дора успокоится раньше, чем я вернусь оттуда. Нет, — понял он, — она будет злиться весь день, и к вечеру будет просто шипеть от злости».
Чувствуя себя приговоренным к повешенью, Джиджи оставил своих приятелей и пошатываясь пошел по улице. Он направился на запад, в сторону озера Драконоводье.
— Свежий морской ветер будет как раз подходящим, — громко объявил он, хотя не было никого, кто мог его услышать, а Драконоводье было пресноводным озером, а вовсе не морем.
На свежем воздухе Джиджи немного успокоился, а потом понял, что ему вообще-то нечего бояться. «Если тетя Дора узнает, что я проболтался о пропаже, — подумал он, — я могу снова уехать. Хотя, может быть, я найду шпору, она простит меня, и я смогу остаться».
Сильный порыв ветра дернул его плащ. Джиджи вздрогнул и внезапно ощутил, что сильно устал. «Что я здесь шляюсь на холоде? Мне пора бы уже спать дома в теплой постели».
Он пошел побыстрее, но прежде чем успел свернуть на дорогу, ведущую к его дому, Джиджи вспомнил о том, что предстоит ему утром. Желание спать исчезло, и он умерил свои шаги.
Где-то недалеко Джиджи услышал игру на гитаре и звуки тантана. Он повернулся и увидел открытую дверь «Пяти Рыб», около которой было множество народу.
— Садкар, — прошептал Джиджи, вспомнив предложение лорда зайти в «Пять Рыб».
Таверна была известна своим элем и являлась местом встреч искателей приключений, приезжавших в Приморье. Друзья Джиджи предпочитали «Великую харчевню», поэтому Драконошпор, чувствовавший себя не очень удобно среди незнакомых людей, бывал в «Рыбах» редко. Она сегодня тоже наполнена чужими людьми, но Садкара, хотя его нельзя назвать близким другом, нельзя считать чужаком, если он знает о Коуле то, что дядя Дрон никогда не рассказывал.
Желая узнать побольше о своем отце, Джиджи направился в таверну. Он вошел внутрь вслед за путешественниками и стал проталкиваться в зал.
Комната была наполнена людьми. Пять музыкантов в углу играли рил, несколько человек танцевало на деревянном полу. Тени танцоров качались по стенам, когда кто-нибудь задевал масляную лампу, свисавшую с потолка. Столы и стулья в «Рыбах», сделанные из соображений, главным образом прочности, а не красоты, были отполированы многими поколениями сальных рук и локтей. Лем, содержатель таверны, забивал в бочку с элем кран, нанося удары в такт музыке.
Увидев Джиджи, он подмигнул ему.
Джиджи поискал глазами Садкара. Выходящие и входящие толкали его. Наконец он увидел лорда в углу напротив музыкантов. Он сидел с несколькими городскими стражниками и с путешественниками, с которыми Джиджи не был знаком. Садкар приветствовал одного из путешественников — торговца шерстью, который только что пришел. Мужчины обменялись сердечными рукопожатиями. Садкар пригласил торговца за стол и приказал принести еще выпивки.