Глаза ее были серыми и печальными, но рот нежным и созданным для смеха. Тело ее хранило черты той же грации, которую он заметил в халфлингах, и в то же время это было очень человеческое прелестное тело.
Она тоже обладала гордостью, равной гордости Иваин, но они были такими разными; Иваин вся состояла из блеска, огня и страсти – роза с кроваво-красными лепестками. Карс понимал ее. Он мог играть в ее же игру и победить ее.
Но он знал, что никогда не поймет Эмер. Она была частью того, что давно уже осталось за пределами его жизни. Она была потерянной музыкой и забытыми мечтами, жалостью и нежностью, тем миром, в котором он жил когда-то в детстве, но с тех пор никогда.
Внезапно она перевела взгляд и увидела его. Глаза их встретились, взгляды скрестились в ожидании. Он увидел, как последняя тень краски сбежала с ее лица и оно сделалось подобным снежной маске. Он услышал ее слова:
– Кто ты?
– Госпожа Эмер, я – Карс, варвар.
Он увидел, как ее пальцы зарылись в мех Шаллах, а потом почувствовал на себе взгляд последней. Голос Эмер, едва различимый, ответил ему:
– У тебя нет имени. Ты тот, кем считает тебя Шаллах – чужой.
Что-то в тоне, которым она произнесла последнее слово, заставило его ощутить едва уловимую угрозу. И слова ее были так близки к правде.
Он почувствовал внезапно, что эта девушка обладает той же сверхчувствительной силой, что и халфлинги, но в ее человеческом сознании она получила еще большее развитие.
И все же он заставил себя рассмеяться.
– У вас в Кхондоре теперь, должно быть, бывает много чужих. – Он посмотрел на Пловца. – Шаллах мне не доверяет, не знаю уж почему. Говорила ли она тебе еще и о том, что я повсюду ношу с собой темную тень?
– Ей нет нужды говорить мне это, – прошептала Эмер, – твое лицо – лишь маска, а за ним темнота желаний… И они не принадлежат нашему миру.
Она приблизилась к нему медленными шагами, словно ее влекло к нему помимо ее воли. Он мог видеть капли пота на ее лице, и внезапно задрожал сам. Дрожь шла откуда-то изнутри, не подвластная телу.
– Я вижу… Я почти вижу…
Он не хотел, чтобы она говорила дальше. Он не хотел это слышать.
– Нет! – крикнул он. – Нет!
Внезапно она упала вперед, прямо на него. Он подхватил ее и отнес к серой скале, где она осталась лежать в глубоком обмороке.
Он беспомощно опустился перед ней на колени, но Шаллах спокойно сказала:
– Я о ней позабочусь.
Он встал, и Рольд с морскими королями окружили его, как стая встревоженных орлов.
– Ею овладело видение, – сказала им Шаллах.
– Но раньше оно никогда вот так к ней не приходило, – встревоженно сказал Рольд. – Что случилось? Я думал только об Иваин.
– Случившееся касается только госпожи Эмер и незнакомца, – ответила Шаллах. Сильными руками она подняла девушку и унесла ее.
Странный внутренний страх все еще холодил грудь Карса. Они называли это «видением». Действительно, видение, не сверхъестественные, не сверхчувствительные возможности, что проникали в глубину его разума.
Во внезапным приступе гнева Карс сказал:
– Прекрасная встреча! Вначале вы все уходите, чтобы посмотреть на Иваин, потом твоя сестра падает в обморок при взгляде на меня!
– Боги! – простонал Рольд. – Прости… мы не хотели тебя обидеть. Что же до моей сестры, то она слишком похожа на халфлингов и временами впадает вот в такое забытье.
Он повысил голос:
– Эй, сюда, железнобородый, вспомним-ка о своих манерах.
Самый высокий из морских королей, седой гигант, чей смех походил на вой северного ветра, вышел вперед и прежде чем Карс осознал его намерения, его схватили за плечи и повели на набережную, откуда каждый мог его видеть.
– Слушайте все! – крикнул Рольд. – Слушайте!
При звуке его голоса толпа умолкла.
– Это Карс, варвар.