Он нам нужен. Живым нужен.
Побратим кивнул, обжигая катепана ледяным взглядом, и жестом подозвал дружинников.
Октябрь 1066 г. от Рождества Христова
Тмутаракань, столица княжества.
Дворец Ростислава Владимировича
Среди собравшихся в гриднице сейчас находятся самые влиятельные в княжестве люди: Порей, посадник Корчева, неизменно сопровождающий Ростислава еще с новгородских времен, Горислав, лидер русской купеческой общины в Херсоне, и Путята, глава уже Тмутараканского купечества. Армию и флот скромно представляю я первый воевода князя, Андрей Урманин.
Первым слово взял Горислав:
Княже, после попытки отравления катепаном вся Корсунь бурлит, под твою руку идти хочет! Люди не желают, чтобы ими правили низкие отравители, и никогда еще не было у греков такого единодушия, как стать твоими людьми! Мастера, землепашцы, купцы, даже ратники все хотят быть твоими! И сурожцы от них не отстают, оба города готовы переметнуться от базилевса!
Короткая и эмоциональная речь купца нашла живой отклик у Ростислава глубокая морщина, пролегшая на лбу от тяжких дум, разгладилась, глаза посветлели. Собрата по цеху поддержал Путята:
Коль Корсунь возьмем, наши купцы самыми богатыми на Руси станут, куда уж новгородцам! Ведь через нас вся торговля с ромеями пойдет, а заодно и с Хорезмом!
Однако фонтан купеческого оптимизма живо перекрыл суровый практик Порей:
Княже, катепан на пытках признался, что он сам решил использовать яд, без приказа базилевса. Так что с нашей стороны причины забрать города нет. Греки же люди изменчивые, сегодня они тебя славят, но уже завтра откроют ворота ромейскому войску. А ведь коли возьмем мы их города, с базилевсом войны не избежать! Приплывут они на своих громадах, да зальют огнем греческим любую из гаваней. А у нас ведь все города на побережье, они хоть на Корсунь пойдут, хоть на Корчев, а хоть на саму Тмутаракань! Войско высадят, пока дружина не собралась, что делать будем? Стоит ли развязывать проигрышную войну?!
Ростислав, вновь нахмурившийся после слов старого сподвижника, обратился ко мне:
Ну а ты, Андрей, что скажешь?
Коротко поклонившись побратиму, я начал неспешно рассуждать:
Ну а ты, Андрей, что скажешь?
Коротко поклонившись побратиму, я начал неспешно рассуждать:
Правы оба, и Путята, и Порей. Безусловно, если базилевс соберет флот и судовую рать, они могут ударить в любой точке княжества. И, безусловно, если дело дойдет до осады Корсуни, с полной уверенностью можно заявить, что найдутся предатели хотя для кого как! кто откроет ворота или каким иным образом поможет осаждающим. Но если мы все же займем Корсунь и Сурож О, это даст нам огромные преимущества, княже! Греческие мастера талантливы и трудолюбивы, их женщины плодовиты. Уменьшим подати, дадим возможность возделывать землю без всяких препятствий, и в скором времени они заселят всю Старую Готию, где и сегодня есть старые крепости и небольшие поселки[1]. А между тем в степную часть полуострова половцы еще не проникли, сейчас там живут торки с печенегами. Если мы заключим с кочевниками союз на условиях признания ими княжеской власти, то получим в свое распоряжение сильное конное войско, а степняки мощные каменные укрепления, на которые смогут опереться в случае половецкого вторжения. Помимо того, объединив усилия всех ваших подданных, в будущем мы смогли бы возвести вал в горле полуострова, быть может, даже впустить море в ров. А в месте наиболее удобного прохода возвести крепость. Печенегов мы убедим, что возводим укрепления для защиты от половцев, но фактически черные клобуки окажутся в вашей полной власти, запертые крепостями со всех сторон!
Красиво речешь, урманин! Вот только все, что ты говоришь, возможно лишь в будущем, в то время как базилевс может нанести удар уже сейчас!
Порей резко меня перебил, и в глазах Ростислава, с удовольствием слушающего о разворачивающихся перед ним перспективах, я заметил гневные искорки. Но князь мудр, на старого сподвижника срываться не стал. Да и несмотря на авантюрные черты его характера, перспектива войны с Византией действительно пугает побратима и не его одного.
Все верно. Но не стоит забывать, что после смерти царя Василия[2] империей не правил ни один базилевс, кто заботился бы о ее войске и судах. Константин Дука не чета Иоанну Цимисхию[3] и Никифору Фоке[4], не сравнится он и с Болгаробойцем. Чтобы собрать ратников и корабли, ромеям потребуется время. Но между тем греки, как никто другой, любят действовать чужими руками. Порей страшится их флота в Тмутараканской гавани, а на его месте я бы боялся войска союзников базилевса.
В гриднице повисло тяжелое молчание, некоторое время спустя прерванное Ростиславом:
Ясы. Они ведь точат на нас зуб после войны с касогами[5].
Новгородец энергично поддержал князя:
И верно! Ведь царь Дургулель только вернулся из похода на Арран[6], у него пятьдесят тысяч войска! А коли двинутся на нас ясы, то тотчас взбунтуются и касоги!
Я коротко улыбнулся:
И вновь воевода Порей прав. Воинов у царя Дургулеля много. Но много и врагов! Близкого союзника ясов, Грузинское царство, с юга давят кочевники-мусульмане, и им обоим нужна помощь. А Византия не спешит ее оказывать, ромеи ввяжутся в драку только тогда, когда ее самим будет уже не избежать. Так вот, если мы убедим Дургулеля, что более верным и надежным союзником является не базилевс Константин, а князь Ростислав, то мы избежим войны с ясами.