Но Майк еще не знал, что его личный Майкл Мойнихэн уже начал копать.
Им оказался Роб Шмитц шанхайский корреспондент радиошоу «Маркетплейс». Некоторые из деталей, приведенных Майком, показались ему подозрительными. Например, Майк упомянул, что брал интервью у работников фабрики в «Старбаксе». Разве они могли себе это позволить? В Китае «Старбакс» еще более дорогой, чем в западных странах. Так что он выследил переводчицу. И на этом этапе история Майка развалилась на куски. Не было никаких рабочих с неконтролируемо трясущимися руками, не было старика с рукой-когтем. Он не был на «десяти» фабриках в Китае. Он был на трех. И так далее. Не то чтобы все ужасы, которые описывал Майк, не случались в реальности они случались: 137 рабочих на фабрике «Эппл» испытали недомогание разной степени тяжести после работы с н-гексаном, но это произошло в 2010 году и в тысяче миль от Шэньчжэня, в городке Сучжоу. (В ежегодном отчете «Эппл», датированном февралем 2011 года, компания назвала использование токсина «серьезным нарушением» техники безопасности на производстве и заявила о запрете подрядчикам на использование н-гексана.) Майк не встречался с теми рабочими из Сучжоу. Он всего лишь читал о них. Просто от детали о том, что он там был, его история стала более захватывающей.
Так что 16 марта 2012 года Айра Гласс позвал Майка Дейзи на очередной эфир:
Айра Гласс: Вы не боялись, что мы обнаружим что-то, поговорив [с переводчицей]?
Майк Дейзи: Нет, не особо.
Айра: Правда? Вы ни на секунду не задумались, мол, окей, тема с гексаном, этого не было на момент моего пребывания там вы не чувствовали, что мы что-то раскопаем, поговорив с ней?
Майк: Ну, я думал, что это создаст целый ворох осложнений касательно того, как передана история.
Айра: Что вы подразумеваете под «создать ворох осложнений»?
Майк: Я имею в виду имею в виду то, что ну, тему с гексаном. Ну то есть, думаю, я соглашаюсь с вами.
[]
Майк: Полагаю, когда я выступаю в контексте театра у нас разное понимание того, что такое правда.
Айра: Я понимаю, что вы так считаете, но, думаю, вы обманываете сами себя. Нормальные люди, которые идут послушать личный монолог, люди воспринимают это буквально, как истину. Увидев ваш моноспектакль, я посчитал, что это истина. Брайан, который видел и другие ваши выступления, считал, что все они правдивы.
Майк: Полагаю, когда я выступаю в контексте театра у нас разное понимание того, что такое правда.
Айра: Я понимаю, что вы так считаете, но, думаю, вы обманываете сами себя. Нормальные люди, которые идут послушать личный монолог, люди воспринимают это буквально, как истину. Увидев ваш моноспектакль, я посчитал, что это истина. Брайан, который видел и другие ваши выступления, считал, что все они правдивы.
Майк: У нас разные точки зрения на такие вещи.
Айра: Я знаю. Но я чувствую, что моя точка зрения нормальна. Нормальная точка зрения если человек стоит на сцене и говорит «со мной произошло вот это», я буду считать, что с ним это правда произошло, до тех пор, пока не будет четко заявлено, что «это плод воображения».
[]
Айра: Я испытываю очень смешанные эмоции на этот счет. Потому что я одновременно ужасно сочувствую вам и в то же время чувствую себя обманутым. К тому же я подставил под удар себя. Я чувствую, что поручился за вас перед нашей аудиторией, опираясь на ваше слово.
Майк: Извините.
Этот тон, которым Майк сказал: «Извините». Прозвучало так, словно ребенка одаренного, трудного, нелюдимого ребенка, который считал себя круче всей школы заставили встать на виду у всех и отчитывали, пока он не исправился. В этих четырех слогах, казалось, читался переход от дерзости к упадку духа.
А потом он вернулся в Сеть, и его самооценка, по всей видимости, полностью восстановилась.
Он чувствовал гордость за то, что вернулся к исходным позициям именно таким образом.
Я был одержим расследованиями скандалов в литературе, сказал он мне. Никто не оправляется после таких случаев. Масштаб и напряженность того, через что я прошел? Никто не будет прежним после такого.
Я знаю! воскликнул я. Вы с самого начала знали, что переживете это?
Не-е-ет, сказал Майк. О нет. Я подумывал о самоубийстве.
Я посмотрел на него.
Правда?
На кону стояло все, ответил он. Я активно вел разговоры о том, чтобы покончить с собой. Я активно вел разговоры о том, что никогда больше не буду выступать, уйду из театра и никогда больше не буду выступать. Мы обсуждали развод. Очень открыто.
Как на протяжении этого времени себя чувствовала ваша жена? спросил я.
Она следила за тем, чтобы я не оставался один, сказал Майк.
Когда это все происходило?
Худшая часть скандала развернулась еще до того, как кто-то об этом скандале узнал, сказал он. Это неделя между тем, как прошло интервью с Айрой, и тем, как шоу вышло в эфир. За ту неделю я словно начал отделяться от самого себя, выступая на сцене. Я просто разваливался. Мог застыть посреди шоу. Чувствовал, как мой разум сам себя съедает. Это было хуже всего. Это было просто охренеть как жутко, этот страх и чувство, что ты растворишься.
Чего вы больше всего боялись?