Нет, не особо, сказал Дэн. А вы? Вам некомфортно?
Да, ответил я.
Почему? спросил Дэн.
Я обстоятельно разъяснил свои претензии.
Специалисты из научных кругов, начал я, не вторгаются в жизнь человека без приглашения и не используют его ради какого-то научного эксперимента. А когда я попросил вас все устранить, вы сразу: «Ох, ну это не спам-бот, это инфоморф».
Дэн кивнул. И наклонился вперед.
Предполагаю, в мире полно Джонов Ронсонов? начал он. Людей, носящих то же имя, что и вы? Да?
Я с подозрением посмотрел на него. И осторожно ответил:
Уверен, что есть и другие люди с тем же именем, что у меня.
И у меня та же проблема, улыбаясь, сказал Дэн. Есть еще один профессор, которого зовут так же, как и меня.
У вас не та же проблема, сказал я, потому что та же проблема это тот факт, что три незнакомых мне человека украли мою личность, создали роботизированную версию меня самого и отказываются от нее избавляться хотя все они из весьма солидных университетов и даже выступают на конференции ТED.
Дэн многострадально вздохнул.
Вы говорите: «Есть лишь один Джон Ронсон», сказал он. Вы воображаете себя, скажем так, истинным и хотите сохранить эту цельность и аутентичность. Да?
Я уставился на него.
Думаю, это вы досаждаете нам, продолжил Дэн, потому что для нас это не особенно убедительно. Мы думаем, что налет неискренности уже есть, и вы стараетесь защитить свою онлайн-личность свой бренд. Так?
НЕТ, ПРОСТО ЭТО Я ПИШУ ТВИТЫ! заорал я.
Интернет это не реальный мир, сказал Дэн.
Я пишу свои собственные твиты, сказал я. И я нажимаю на кнопку «Твитнуть». Так что это я в Твиттере.
Мы уставились друг на друга.
Это не академично, сказал я. Это не постмодерн. И это факт.
Это необычно, сказал Дэн. Мне это кажется очень странным то, как вы относитесь к ситуации. Вы, видимо, один из немногих людей, которые решили зарегистрироваться в Твиттере и использовать собственное имя в качестве юзернейма. Кто так делает? И поэтому мне кажутся слегка подозрительными ваши мотивы, Джон. Поэтому я говорю, что думаю, что для вас это бренд-менеджмент.
Я ничего не ответил, но меня и по сей день убивает тот факт, что мне и в голову не пришло обратить внимание Люка Роберта Мейсона на его собственный юзернейм @LukeRobertMason.
Наша беседа шла в подобном ключе еще около часа. Я сказал Дэну, что ни разу в своей жизни не использовал термин «бренд-менеджмент», мне чужд подобный язык. И добавил:
То же самое с вашим спам-ботом. Его язык отличается от моего.
Да, хором согласились все трое.
Это и бесит меня больше всего, объяснил я. Это некорректное отображение меня.
А вы бы хотели, чтобы он был больше похож на вас? спросил Дэн.
Я бы хотел, чтобы его не существовало, сказал я.
Это необычно, сказал Дэн. И присвистнул, словно в неверии. Мне это кажется очень интересным с точки зрения психологии.
Почему? спросил я.
Я нахожу это заявление весьма агрессивным, сказал он. Вы хотите, чтобы мы убили этот алгоритм? Должно быть, вы каким-то образом чувствуете некую угрозу. Он обеспокоенно посмотрел на меня. В обычной жизни мы не шатаемся по улицам, пытаясь убить все, что кажется нам раздражающим.
Вы ТРОЛЛЬ! взревел я.
Когда интервью подошло к концу, я, пошатываясь, вышел навстречу лондонскому дню. Меня приводила в ужас мысль о том, что нужно залить это видео на Ютуб: я в нем слишком много кричал. Я морально подготовился к комментариям, высмеивающим мою визгливость, и загрузил его. Подождал десять минут. Затем с опаской открыл его.
Вы ТРОЛЛЬ! взревел я.
Когда интервью подошло к концу, я, пошатываясь, вышел навстречу лондонскому дню. Меня приводила в ужас мысль о том, что нужно залить это видео на Ютуб: я в нем слишком много кричал. Я морально подготовился к комментариям, высмеивающим мою визгливость, и загрузил его. Подождал десять минут. Затем с опаской открыл его.
«Это кража личности, гласил первый увиденный мной комментарий. Они должны уважать личную свободу Джона».
Ого, настороженно подумал я.
«Кто-то должен создать левые Твиттер-аккаунты этих сраных клоунов и постоянно писать об их пристрастии к детской порнографии», гласил следующий комментарий.
Я ухмыльнулся.
«Эти люди настоящие козлы-манипуляторы, гласил третий комментарий. к черту их. Засудите их, сломайте, уничтожьте. Если бы я встретился с ними лицом к лицу, то сказал бы, что они долбаные ублюдки».
У меня голова закружилась от восторга. Я словно был героем фильма «Храброе сердце» скакал по полю в одиночестве, а потом вдруг оказалось, что за мной еще сотни людей.
«Подлые, возмутительные идиоты, которые играются с чужой жизнью и потом смеются над болью и злостью жертвы», гласил следующий комментарий.
Я рассудительно кивнул.
«Отъявленные омерзительные уроды, гласил следующий комментарий. Эти упоротые профессора заслуживают умереть мучительной смертью. Тот мудак посередине чертов психопат».
Я слегка нахмурился. Надеюсь, никто не решит и впрямь им навредить, подумал я.
«Отравить газом этих мудаков. Особенно мудака посередке. И особенно лысого мудака слева. И особенно мудака-тихоню. А потом обоссать их трупы», гласил следующий комментарий.