Бахилы не забудьте надеть.
Конечно, Марат снова кивнул, но тут же озадачился: А где их взять-то?
Пять рублей, прозвучало в ответ.
Натянув на ботинки выданные ему шуршащие голубые чехлы, Марат потопал через холл, строго по описанному маршруту, а в голове пчелиным роем неотступно зудели сбивчивые мысли.
Онкология. Что Галка там делает? Может, кто-то из её родителей болеет? Вот она и ухаживает там за отцом или за матерью. И ей действительно деньги нужны. Просто не призналась сразу. На лечение или операцию. От наших-то толку мало, а за границей выйдет дорого. Ну, он, конечно, не откажет, даже понимая, что вернуть долг она не факт, что сможет. Но на подобное и не жалко.
Так второй этаж, дверь, пост дежурной сестры. За стойкой или как это правильно называется? довольно молодая девушка, и симпатичная. Белая медицинская шапочка ей очень даже идёт.
Шестнадцатая палата это куда?
Медсестра, с интересом глянув на Марата, махнула рукой в нужную сторону.
Туда. По коридору. Почти до конца. Номера на дверях.
Ага. Спасибо.
Кроватей в палате было две, но одна аккуратно застеленная, будто не тронутая. Либо её хозяйка, непременно строгая любительница абсолютного порядка, как раз куда-то вышла, либо вообще ещё не поселилась. Галка сидела на второй, той, что стояла поближе к окну, и не одна. Рядом с ней находились посетительницы, совсем ещё девчонки, лет, наверное, по двенадцать. Ровесницы, но внешне, как на контрасте тёмненькая и светленькая.
Тёмненькая, с волосами, забранными в хвост, совсем как обычно у Галки, разместилась на стуле, а та, что посветлее, с отливающими едва заметной рыжиной прядями, свободно падающими на плечи, устроилась на кровати.
Стоило Марату войти, как все трое одновременно повернулись в его сторону, потом Галка что-то тихонько сказала девочкам. Марат не услышал, хотя догадаться не трудно скорее всего, попросила выйти. Потому что девочки сразу поднялись, тёмненькая ухватила за локоть светленькую, произнесла мягко, но уверенно:
Идём.
Та послушно двинулась следом, а, проходя мимо Марата, вскинула до того опущенную голову, посмотрела голубыми глазами, и даже сквозь грусть мелькнуло неприкрытое любопытство.
Привет! произнёс Марат, когда девочки скрылись за дверью, подошёл поближе. Так это ты в больнице. А я думал, кто-то из твоих родителей.
Галка помотала головой, сочувственно улыбнулась уголками губ.
Их нет. Уже четыре года. Ехали с дачи. И там, на дороге, случилась большая авария.
Извини, пробормотал Марат, опускаясь на стул, на котором недавно сидела тёмненькая девчонка. Я не знал.
Я понимаю, спокойно проговорила Галка.
Так, значит, она вовсе не под крылышком у родителей, как Марат предполагал, а совсем одна. Или же не совсем? Ну вот эти самые девчонки, которых он застал в палате. Для волонтёров они слишком мелкие. Но с другой стороны слишком взрослые.
А эти девочки. Которые только что были у тебя. Это твои?
Галка глянула на дверь, словно ещё могла увидеть своих недавних посетительниц, поправила:
Одна моя.
Тёмненькая? предположил Марат, делая упор на внешнее сходство.
Нет, возразила Галка и опять сдержанно улыбнулась. Наоборот.
И сколько же ей?
Двенадцать.
Уже? Марат озадаченно хмыкнул. Ну я, конечно, предполагал, что у тебя дети. Может, даже много детей. Но что маленькие, а никак не такие. Чем дольше он говорил, тем сильнее становилось ощущение, будто что-то тут не так, будто он упускает самое главное, а его болтовня нелепа и пуста, но, возможно, как раз поэтому не получалось остановиться и задуматься, а слова всё лились и лились неудержимым потоком. Почти взрослая. Неожиданно. Она
Марат едва не поперхнулся, этими самыми бесполезными словами, когда вдруг до него дошло.
Чё-орт! Ей двенадцать лет. Двенадцать! То есть тринадцать лет назад
Волосы русые, хоть и гораздо светлее, но зато тоже с рыжинкой. Глаза голубые. Вот ведь чё-орт!
У них и было-то всего однажды, а у Галки вообще впервые и, значит, вот так!
Галка смотрела внимательно. Кажется, догадалась, о чём он сейчас подумал, об этом его внезапном прозрении. Но молчала: не спрашивала, не подтверждала, не возражала, не пыталась подтолкнуть мысль.
Ясно, выдохнул Марат. Я ведь правильно понял?
Что?
Что?
Что это тогда. В тот раз. После того раза. Да что ж он при ней в последнее время всё больше не говорит, а заикается, путается в словах? А раньше-то наоборот было, она в его присутствие терялась. Так какого лешего? Неужели он до такой степени боится признать? И Марат, наконец, собрался с силами, произнёс осознанно и чётко: Что она от меня.
6
Тринадцать лет назад
И где теперь ночевать будешь, Маратик? с нарочитой жалостью и заботой пропела Светка, но при этом насмешливо лыбилась. Хотя, может, ей просто было щекотно. На вокзале? Или прямо здесь, в кустиках?
А ты, что, к себе не пустишь? самонадеянно поинтересовался Марат.
Шабунина с поддельным негодованием ударила его по руке, ладонь которой вот уже минут пять нахально шарилась у неё под футболкой. Вспомнила вдруг про девичью стыдливость, решила запоздало изобразить неприступную недотрогу?