Ректор обвёл глазами притихшую аудиторию:
Может, есть вопросы?
Вопросов не было. Через два дня всё будет ясно.
И последнее, вспомнил ректор. Работа пишется анонимно. Только код никаких имён, значков или намёков на авторство. На следующий день после полуфинала мы вывесим список номеров-победителей. Только после того, как вы предъявите медальон с кодом, ваше настоящее имя будет официально внесено в команду финалистов.
Они расстались на Рыночной площади. Дон отправился домой, а Бекки решила пошататься по рынку, который всегда притягивал её карнавальной пестротой.
Вон толстая тётка в малиновом платке кудахчет над корзиной с пирогами:
Пироги-пироги! Кому пироги? С-пылу-с-жару-пальчики-оближешь!
От пирогов пахло так сдобно, что Бекки забыла, что у неё в кармане одна мелочь. Может, на маленький пирожок хватит?
Почти всю стипендию она отдавала Вилли с Маритой. Для себя оставляла немного и тратила деньги на перекусы, тетради и прочую ерунду. А недавно она купила не удержалась! мальчишеские перчатки. Перчатки были дешёвенькие, из галантерейки, но Бекки всё равно радовалась покупке.
Рядом с пирожковой тёткой на чурбачке сидел старик старьёвщик. Он не кричал, он просто сидел и смотрел перед собой. Товар пуговицы, ржавые подсвечники, треснувшие чашки с отбитыми ручками и прочий хлам лежал на неглаженой тряпке линючего цвета. Покупатели без интереса вертели в руках погнутые ложки и лениво спрашивали:
Это серебро или как?
Серебро, серебро, настоящее столовое, бормотал продавец и снова погружался в нирвану.
Бекки помаленьку откусывала от пирога с картошкой и смотрела на старьёвщика. Старые чашки-ложки её не интересовали нисколько, но среди барахла она приметила стопку подержанных книг. Подражая заправским покупателям, Бекки присела на корточки и ткнула пальцем в верхнюю:
Можно посмотреть?
Смотри-смотри, за погляделки денег не берут, равнодушно откликнулся старьёвщик.
Под верхней книгой была какая-то рвань без обложки, ещё журнал позапрошлого года, а под ним
Она сразу узнала картинку: парусник и кусочек карты. Ну да, тот самый учебник по судостроению, который они потеряли в «Кривом углу»! Вот и штамп библиотеки правда, замазанный чернилами. А Коротыш уже всё равно заплатил штраф И Книгожора вроде не обратил внимания на подмену. Он даже за что-то горячо поблагодарил Коротыша. И даже подарил ему карту насовсем! На той карте был красный крест. Что-то она тогда ещё подумала про Книгожору Ах да! Красным крестом помечена комната с капсулой. То есть Книгожора знал об этом месте! Кроме того
Она вспомнила, что хотела проверить одну глянцевую страницу, как будто склеенную
Сколько стоит эта книга? спросила она, вытащив из стопки учебник с парусником на обложке.
Бекки была неопытным покупателем. Она не знала, что на рынке нельзя показывать продавцу свою заинтересованность. Нужно было сначала потыкать пальцем в чашки-ложки, поцокать языком, лениво спросить цену, даже отойти. Потом вернуться, будто вспомнив что-то, полистать другие книги и небрежно, между прочим, поинтересоваться ценой той, которая нужна позарез.
А она, наоборот, сразу схватила учебник.
Сколько просите?
Продавец поднял глаза, мгновенно оценил стоимость вельветовой куртки и кашемирового шарфа и назвал абсурдную цену. Он что, шутит?
Бекки выгребла из кармана всё, что у неё было, пересчитала
Никому же она не нужна! У вас её всё равно никто не купит.
Нет-нет, это очень ценная книга, забубнил старик. Я потратился, заплатил за неё
Она знала, что старик врёт, но не стала спорить. Книгожора Карта Книга Всё это сошлось, и Бекки начала отчаянно торговаться:
Может, ножик возьмёте? Очень хороший ножик, вот. Его у вас с руками оторвут!
Старик хмуро взвесил на руке крошечный ножик для резки бумаги.
Дак он же тупой
А больше у меня нет ничего.
Глаза у продавца блеснули:
За шарфик отдам.
Ну, старик, ты и загнул! вмешался известный всему рынку попрошайка, который по совместительству подносил торговцам воду. Шарфик-то новенький, не чета твоему рванью.
Но-но неуверенно возразил старьёвщик. Катись отседова. Ну, чего глазелки-то растопырил?
Бекки всё не выпускала из рук учебник. Ей хотелось незаметно заглянуть в середину, но продавец насупился и отобрал книгу.
Не хошь не бери, вот мой сказ!
Шарфика полосатого, кашемирового было жалко до слёз. Может, ей тогда показалось и в книге ничего не заклеено?
Рыночные завсегдатаи не оставили эту сценку без внимания.
Да продай ты ему эту рвань, вишь, парнишке как надо! Лицейский Никак для турнира?
Старьёвщик собрал в кулак куцую бородёнку, подумал.
Эх, была не была! тряхнул он седыми прядями с видом короля, жалующего нищему шубу со своего плеча. Давай сюда монету. Мой орёл, твоя решка. Если решка так и быть, забирай товар. Ну а уж ежели орёл Тогда не обессудь, шарфик ваш будет наш.
Бекки знала, что её сейчас обжулят. Но почему-то сняла с шеи «полосатый кашемировый» и вместе с зеваками запрокинула голову, следя за полётом монетки.
Ну конечно, орёл Продавец уже протянул руку за шарфом, но Бекки вцепилась в него, умоляюще посмотрела на болельщиков:
А можно отыграться? Так нечестно!