Я мысленно вздохнул:
«Что это за патрульные если они не видели чужаков?»
Слушай меня, сержант, внимательно. В замке прячется предатель. Он сообщил о поездке господ кому-то чужому и патруль никого не видел. Тебе это не кажется странным?
Сержант нахмурился и стал топтаться на месте. Потом поднял на меня свои выцветшие глаза. Его лицо черное от загара и испещренное морщинами стало суровым. Мы нехейцы, милорд Среди нас нет предателей
Ох уж эта гордость горцев.
Предателей может и нет, сержант, а вот ротозеи есть.
Я все выясню, милорд.
Не надо. Я сам разберусь. Ты про наш разговор молчи. Ступай и думай. Никого из замка не выпускать! Приведите ко мне конюха.
Я дождался когда в дверь войдет смуглый черноволосый кудрявый крепыш. Лет сорока. Широкий в плечах, среднего роста и с ухоженной бородой в завитушках. На нем была жилетка из синего бархата и до блеска начищенные сапоги. За голенищем была засунутую плетка с красивой резной рукояткой.
«Франт», разглядывая лошадника, подумал я.
Конюх поклонился. Но с каким-то внутренним достоинством и выпрямился, Встал, потупив взгляд, разглядывая носки своих сапог.
«Он не боится,» понял я.
Ты, Авсей, из какого народа будешь? спросил я.
Мать лигирийка с севера империи, отца не помню.
А как ты здесь оказался? Так далеко от империи?
Меня выкупил на рынке рабов барон Шарду и дал вольную. С тех пор вот уже десять лет я при конях.
Я сменил тему разговора и спросил в лоб:
Ты выходил ночью перед поездкой госпожи управительницы из замка?
Я спросил конюха то, что и так знал. Мне нужно было посмотреть его реакцию. Но Авсей совершенно спокойно ответил:
Выходил, ваша милость. Я каждую ночь вывожу ваших коней на водопой и попастись на травке.
А с кем встречался?
Ни с кем.
А кого видел?
Видел патрульных.
Что самое странное, конюх говорил правду. Его аура была спокойной без эмоциональных всплесков.
Ты не любишь дворфу? спросил я прямо.
А за что мне ее любить? Она мне не мать, ни невеста.
Авсей даже слегка ухмыльнулся.
Но ты ее разве не ненавидишь?
Ненавижу? Нет ненависти я к ней не питаю.
А как ты к ней относишься? Ты желаешь ей смерти?
Если бы я желал смерти всем кто сделал мне больно, то давно бы умер от желчи.
Конюх вновь с чувством превосходства ухмыльнулся.
«Странно, подумал я. Авсей разговаривает не как простолюдин.»
Ты бастард? догадался я.
И тут невозмутимость конюха дала трещину. Лицо его исказила мимолетная судорога. Но он быстро взял себя в руки.
Не знаю, ответил он и отвел глаза. Аура его в районе головы вспыхнула синим всплеском и погасла.
«Врет».
Почему не сказал о своем благородном происхождении Лианоре?
Конюх скривился. Чтобы она убила меня как и моего друга?
А кого она убила?
А то вы не знаете?
Я мало бываю в замке. Так кого?
Шантара птичника.
Это который плюнул ей вслед? вспомнил я рассказа Бурвидуса.
Его самого.
А он что тоже был из благородных?
Шантар? улыбнулся Авсей. Нет, только притворялся. Вот за это она его и пристрелила, я не хотел повторить его участь.
Странно, но я проникся к конюху симпатией. С этими человеком все было не так как с другими. Он располагал к себе и при этом не использовал колдовство. Я понимал, что он не все договаривает и знает больше чем говорит, но как вывести его на откровенность, не понимал. И нужно мне это было или нет, тоже не понимал. Круг замкнулся. Ни конюх, ни служанка с врагами не встречались, я оказался там же с чего и начал.
Иди Авсей, махнул я рукой. И никому о нашем разговоре не рассказывай, вспомнишь что, найди меня. А я подумаю, что могу для тебя сделать. Не гоже когда человек благородного звания служит конюхом.
Ваша милость! Неожиданно вскричал лошадник:
Не забирайте меня от коней! Богами заклинаю! Не нужно мне ничего. Только оставьте с лошадьми!
Да ты не беспокойся, Авсей. Я просто сделаю тебя не конюхом, а
Я задумался:
«Кем можно сделать лошадника с примесью благородных кровей? Заведующим конюшней? Старшим конюхом? Конюшим? Черт, не знаю».
В общем я подумаю, Авсей. От коней я тебя не заберу Мда. А как ты в рабство попал?
Я убил обидчика матери, милорд. Забил кнутом.
Не отца случаем?
Нет, отчима.
Мда уж ладно иди.
Я остался один. Сидел задумчиво, но мое расслоенное сознание ничего не подсказывало. В мыслях был тупик:
«Если конюх не предатель, служанка не выходила, то тогда кто передал известие о поездке?.. А может и не было никакого предателя, подумалось мне. Может это я в Шеролока Хомас играю?»
Мысли как-то сами перешли на демоницу.
«И где теперь Рабе»?
За ее жизнь я не беспокоился. Умрет демоница и окажется в своей преисподне, и будет подружкам рассказывать как жила среди людей. Я не стал ругать дворфу и Чернушку за то, что одна взяла, а другая отпустила Тору на прогулку. В конце концов она же не в тюрьме.
Не в тюрьме, повторил я. Так, так.
Что-то проклюнулось в сознание робкой мыслью. Но уловить суть было трудно. Я с раздражением почесал затылок.
«Ладно пойду к Моргану. Может он что расскажет?»
Где рен Морган? спросил я стражников, выходя из кабинета.
Так он, ваша милость, с таном Черридаром убыл на поиски бандитов.