В течение некоторого времени Ной пристально смотрел на нее, предвидя, что то, о чем он собирался сейчас сказать, вмиг должно стереть выражение покорности с ее лица.
— Я хочу, чтобы ты оделась и поднялась со мной на палубу.
Она взглянула на него своими бледно-серыми глазами, полными горя и отчаяния:
— Прошу тебя, не заставляй меня идти туда!
— Джесси, ты обязана идти. Все ждут тебя как основного обвинителя. Если ты останешься внизу, тебя признают виновной в случившемся.
— Но я не виновата!
— Знаю, — тихо промолвил Ной, — и если бы это было в моей власти, то мы остались бы в каюте. Капитан — Джек, и на корабле законом является его слово, а не мое. На борту должен командовать только один человек, и человек этот — наш капитан. Именно от него зависит, как накажут Росса.
— Он ведь так же, как и я, не поверил ни одному слову этого негодяя. Вообще-то Джек решил наказать Букера еще до того, как ему обо всем сообщили Генри Адлер и Кэм. И он также решил, что ты обязательно будешь присутствовать при этом. — Ной подошел к гардеробу и достал серо-голубое пла
— тье Джесси. Эта неяркая расцветка как нельзя лучше подходила для данного случая. Ной аккуратно повесил платье на спинку кресла. — Одевайся, Джесси. Я собираюсь… — Его перебил негромкий стук в дверь. — Ну вот, полагаю, мне уже не нужно идти за Кэмом. Наверное, все уже собрались наверху.
— Одевайся поживее.
Ной приоткрыл дверь Кэму и начал тихо о чем-то разговаривать с ним, периодически бросая на Джесси взгляды через плечо, дабы удостовериться, что она переодевается.
Как только она была Готова, Ной впустил Кэма в каюту, указав ему на Гедеона, спрятавшегося под обеденным столом. Малыш попеременно хватался то за игрушечный мяч, то за ножку стола, пытаясь погрызть и то, и другое. Кэм опустился на колени и пополз к ребенку. Сцена была забавная и при иных обстоятельствах рассмешила бы Ноя, но только не сейчас. Предложив Джесси руку, он вместе с ней вышел из каюты. У Ноя было такое мрачное выражение лица, что постороннему человеку могло бы показаться, будто именно ему предстояло понести наказание.
Вся команда была уже выстроена в две шеренги возле грот-мачты, к которой за запястье привязали Росса Букера. Рубашка валялась у его ног, а широкая обнаженная спина блестела, покрывшись испариной от страха.
По тому, как внезапно воцарилось молчание, Росс почувствовал, что пришли обвинители. Он попытался повернуть голову, чтобы убедиться в этом, но из-за веревок, обмотанных вокруг тела, не смог даже пошевелиться. Натянув их до предела, он гневно выругался себе под нос.
Роб Дархэм держал в руках смоченную в воде плеть. Ткнув ее рукояткой прямо в бок Букера, он прошипел:
— Ты наконец умеришь свой пыл, когда капитан Джек повесит тебя, как листочек, на нок-рее.
Сначала Ной наблюдал за тем, как Росс корчился у грот-мачты, но затем его взгляд переметнулся на Джесси. Ее тело было напряжено, хотя на лице отсутствовали признаки беспокойства. Лишь теперь Ной заметил, что она не смотрела ни на Букера, ни на членов команды, ни на капитана. Они для нее словно не существовали. Джесси была как бы в тумане, отстранившись от всех и от всего.
Ной подвел ее к тому месту, где стоял капитан Райдл. Он кивнул капитану, тем самым показав, что они с женой готовы, и крепче сжал руку Джесси.
Капитан жестом приказал Робу Дархэму приступать, крикнув:
— Двадцать ударов хлыстом! Будешь считать каждый удар громко вслух!
Роб не успел досчитать до трех, когда, не выдержав, Росс Букер заорал. Его спина покрылась красными рубцами, пузырящимися кровью. После десятого удара он уже издавал пронзительный вопль. Соленый пот скатывался в открытые раны. Пятнадцать. Шестнадцать. Ослабевшие руки сжимали и разжимали веревки. Капли крови попадали на его брюки. Девятнадцать. Двадцать.