И он был похож на меня?
Очень.
Парень на секунду задумался, затем взял с бардачка телефон и начал листать в нём фотографии.
Не Андрей Иванцев случайно? У меня перехватило дыхание.
Ты знал его?
Смотри.
Молодой человек протянул мне телефон. На фотографии были двое парней. Они сидели за деревянным столом в какой-то избушке, одетые в горные ветрозащитные куртки, и, судя по стаканам и фляжкам в руках, согревались спиртным после непогоды.
Это с Эльбруса, сказал Воронцов. Два года назад.
Южный подъём?
Андрей кивнул.
Несколько минут мы просто сидели в машине, не в силах произнести ни слова. Что-то невероятное, что-то роковое витало в воздухе, и каждый из нас чувствовал, как в этот самый момент переплетались две судьбы, связанные дружбой с одним удивительным человеком.
Я не знал его также близко, как ты, нарушил тишину Воронцов. Мы познакомились там, на восхождении попали в группу. Для меня это была первая вылазка. Андрюха же, как я понял, поднимался регулярно. Я удивился ещё, когда он успел? На два года младше меня был. Восемнадцатилетний паренёк, а по опыту и сноровке уже бывалый Нас постоянно путали. Говорили, мы очень похожи. Мы и сдружились-то с ним на этой почве.
Воронцов отложил телефон. Он помолчал немного, а затем посмотрел на меня и произнёс:
Кстати, теперь я вспоминаю, он рассказывал Да, точно. Помнится, на одном из привалов у нас зашёл разговор о всякой эзотерике, в общем. Он сказал, не сильно разбирается в этой теме, но, мол, в Красноярске у него живёт друг специалист по таким вопросам. Юрой зовут. «Приезжай, говорил, к нам в Сибирь, я вас двоих познакомлю». Это ведь ты, верно?
Верно.
Офигеть, если честно. Не верится
Да. Мне тоже.
Я тогда пообещал, что приеду. Но за два года так и не вырвался. То одно, то другое А весной я узнал Про Пальмиру Какое-то время мы сидели молча. Не потому, что нас оставил дар речи или сковала неловкость. Просто в одну секунду все разговоры стали ненужными, и наши мысли, попавшие в резонанс, были ясны друг другу без слов.
Иногда людям, чтобы общаться, достаточно просто быть рядом. Это был именно такой случай.
Так он был твой лучший друг? спросил Воронцов.
Он до сих пор остаётся им.
Андрей посмотрел на меня. Затем протянул ладонь. И мы пожали руки так крепко, словно были знакомы всю жизнь.
На заднем сидении, высунув язык, сидела Джесси. Она часто дышала и смотрела то на своего хозяина, то на парня с копной светлых волос, что недавно прятался от неё на дереве. Джесси не понимала, почему эти двое вдруг остановились и стали такими задумчивыми.
Людям было грустно. Она чувствовала это. Не выдержав, Джесси заскулила и опустила голову на передние лапы.
В следующую секунду рядом с Джесси появилась черноволосая девушка. Та самая, необычная, что была на поляне. Девушка была заботливой. Она нравилась Джесси. Она заботливо гладила Джесси по спинке и шептала на ухо успокаивающие слова.
Но Джесси не могла понять, почему руки девушки были так холодны. Почему они светились этим странным бледно-голубым светом? И самое главное, почему эта добрая и молчаливая девушка, которую не замечал хозяин, не имела даже собственного запаха?
Трёх часов, проведенных в дороге, оказалось достаточно, чтобы составить примерный портрет нового знакомого.
Признаюсь честно, в первые минуты общения мне было трудно не сравнивать Воронцова с тем другим Андреем. Слишком сильно он напоминал его внешне. Те же длинные русые волосы, расчёсанные на две стороны, те же острые скулы и подборок, та же трехдневная щетина на лице. А самое главное золотые глаза, вечно улыбающиеся из-за лёгкого хитрого прищура. Как и старый друг, Воронцов был чуть ниже меня ростом, но заметно шире в плечах.
Впрочем, на этом сходство заканчивалось, и уже через пару минут я полностью осознал, что рядом со мной сидит не погибший товарищ, а совершенно другой, не менее интересный человек.
Из рассказа Воронцова следовало, что он родился в Питере, вырос в обеспеченной интеллигентной семье, и после окончания школы переехал в Москву, где сейчас заканчивал предпоследний курс лечебного факультета. Однако что-то в его характере упорно не вязалось с образом чопорного петербуржца, каким Андрей пытался себя представить. У него была необычная манера общения открытая, искренняя и даже немножко дерзкая. Для человека, выросшего в семье, где ценились манеры и холодный академизм, Воронцов был слишком прям и порой груб в выражениях. Его раскованность, непоколебимая уверенность в собственных словах и готовность ответить за них, выдавали в Андрее человека, получившего уличное воспитание.
Несмотря на это мне почему-то казалось, что, будучи подростком, Воронцов не слишком-то стремился к уличному авторитету. Он больше напоминал тех людей, что всегда могут дать сдачи, но стараются не лезть лишний раз в драку. Внутренняя доброта и мягкосердечность в этом парне поразительным образом сочетались со смелостью, острым умом и разоружающей прямотой. Андрей напоминал мне странствующего рыцаря, который успел повидать многое, но сохранил при этом истинное понимание человечности.