Ты по своему обыкновению излишне драматизируешь это событие. На самом деле оно не так уж сильно отразится на нас. Выпей-ка лучше кофе, а я распоряжусь, чтобы Антуан принес пончики. Их только что пожарили.
Жан недовольно поморщился, но последовал совету снохи. Они знали друг друга уже много лет, к тому же были почти ровесниками (в декабре ему исполнилось тридцать семь). Нет ничего удивительного в том, что они прекрасно понимали друг друга. С женой брата Жан всегда держался подчеркнуто вежливо. Зато никогда не скрывал своей любви к Микаэле и Франсуа, заботясь о них и балуя, пожалуй, даже больше, чем брат. Когда Рено умер, он фактически заменил им отца. Будучи холостым и не отличаясь любовью к ведению домашнего хозяйства, Жан подолгу жил с ними в Ривербенде, хотя имел собственный удобный домик всего в нескольких милях вниз по течению реки. Впрочем, и ривербендское поместье частично принадлежало ему. В их городском доме на улице Бьянвиль у дяди также были свои апартаменты. Вообще, сколько помнила Микаэла, он не любил жить в одном месте и постоянно разъезжал по своим многочисленным домовладениям. Вежливая сдержанность отношений Жана и Лизетт немного настораживала и удивляла девушку. Она знала, что мать полностью доверяет дяде, но при этом не передает ему свою долю в компании.
Слуга-мулат Антуан появился почти немедленно после звонка Лизетт.
— Еще пончиков для мсье Жана, s'il vous plait[3] , Антуан, — распорядилась она. — О да, нам понадобится еще немного горячего молока, свежий шоколад и кофе.
— Ну а теперь, soeurette[4] , — несколько раздраженно попросил Жан, как только дверь за слугой закрылась, — расскажи мне об этом письме.
Лизетт чуть заметно поморщилась.
— Я получила его в понедельник. Мсье Хью пишет о своих планах переехать сюда.
— С чего это он решил написать именно тебе? — угрюмо спросил Жан. — Своими планами ему следовало поделиться со мной, а не с моими родственниками.
— Письмо написано в безупречно вежливых выражениях, можешь мне поверить, — резковато ответила Лизетт. — А если учитывать, что в его присутствии ты всякий раз ведешь себя так, будто у тебя начинаются желудочные колики, нет ничего удивительного в его обращении ко мне. Со мной ему по крайней мере приятнее общаться.
— Приятнее общаться? Еще бы! — ухмыльнулся Жан. — Не ошибусь, сказав, что ты буквально теряешь голову в присутствии этого богатого америкашки!
Франсуа резко вскочил с дивана, инстинктивно шаря рукой по тому месту на левом боку, где при полном наряде у него обычно висела шпага.
— Sacrebleu! Как вы смеете оскорблять мою мать! — с жаром выпалил он, устремив гневный взгляд на дядю. Глаза Жана удивленно округлились.
— О, успокойся, дурачок! — сухо произнес он, поудобнее располагаясь на стуле. — Еще не хватало, чтобы я дрался на дуэли с собственным племянником. Сядь. У меня и в мыслях не было чем-то обидеть вашу maman. Просто все эти дела немного вывели меня из себя. — Жан примирительно улыбнулся Лизетт. — Надеюсь, ты извинишь мою непростительную горячность, — обратился он к ней. — И не покажешь ли все-таки письмо?
Лизетт кивнула:
— Оно в моей комнате. Как только Антуан принесет тебе пончики, я сразу же отправлю его за ним.
Антуан не заставил себя долго ждать. Через несколько минут, в течение которых сидящие за столом обменялись лишь ничего не значащими фразами, он появился с огромным подносом, уставленным чашками с горячим шоколадом, кофе и блюдом с пончиками. Выслушав новое распоряжение хозяйки, слуга принес письмо Хью.
Жан читал его, молча попивая кофе, затем положил рядом с нетронутыми пончиками.
— Mon Dieu! — пробормотал он. — Это действительно не сон! Он здесь и намерен остаться.