Кажется, кто-то нанюхался краски, хмыкает Харриет.
Но позже мы понимаем, о чем говорит Композитор: он подражает британскому акценту актеров фильма «Это Spinal Tap», гениальной псевдодокументальной картины Кристофера Геста о несуществующей рок-группе Spinal Tap. Оказывается, это любимый фильм Композитора.
После концерта Композитор устраивает нам сюрприз. «Вам понравится», обещает он, велит ждать его в трейлере и убегает. Мы припарковались у колледжа, где он когда-то учился. Я вспомнила: давным-давно Евгений говорил, что Композитор играл хэви-металл в студенческой группе.
И как она называлась? спросила тогда я.
Не знаю, но они занимались тем же, чем мы сейчас: выступали на ярмарках и в торговых центрах и продавали диски. Но с хэви-металл такая штука не работает.
Понятно почему, кивнула я.
Потом он какое-то время записывал детские песенки, добавил Евгений.
Так вот что на той кассете! «Композитор пират»!
Ага, и снова ничего не вышло. Наверное, дети его испугались. Позже он переключился на ирландскую музыку, но этот рынок перенасыщен. Затем были звуки природы.
А после «Титаник».
Да, кивнул Евгений. Наконец он нашел то, что продается.
Мы с Патриком, Харриет и Ким ждем Композитора на лужайке перед трейлером. Вечереет, становится прохладно. Харриет пообещала приготовить нам суп из окры[30], хотя каждый раз, когда кто-то готовит, мы боимся отравиться газом или взорвать трейлер к чертовой матери. Но погода располагает к горячему супу; нам так хочется домашней еды, что мы готовы рискнуть. Солнце клонится к закату, пахнет горелой листвой.
К нам бежит Композитор с коробкой в руках. На нем концертный костюм и кроссовки для бега.
Ребята! кричит он, приближаясь. Смотрите, что я принес! Только что прислали из офиса. Вам понравится!
Он ставит коробку на землю и достает из нее ворох черных вещей из мягкой ткани. Разворачивает одну это спортивная куртка с кожаными рукавами, на такие старшеклассники, состоящие в спортивных командах, нашивают свои награды и знаки отличия. Первая куртка достается Патрику, и тот, надев ее, красуется перед нами. Когда он поворачивается спиной, мы видим вышитую надпись курсивом: «Боже, благослови Америку», турне 2004 года. (Позднее мы незаметно сунем наши куртки в багажное отделение трейлера, но Патрик будет еще долго с гордостью носить свою; он так полюбит ее, что Композитор закажет для него несколько рубашек-поло с логотипом турне.)
Мы все надеваем куртки. Композитор делает групповой снимок.
Вот теперь мы похожи на настоящую группу на гастролях, говорит он. На настоящих музыкантов.
Норфолк, ВиргинияКомпозитор бегает по пляжу, рискуя намочить в атлантическом прибое свои кроссовки. Я сижу на гостиничном полотенце, расстеленном на песке, смотрю на него и пишу дневник. Просмотрев предыдущие страницы, понимаю: там сплошь записи о чудачествах Композитора. Он печет торт, и тот оказывается в мусорке. Он ест одни только яблоки и хлопья для завтрака, размоченные в кашу. Он не знает Пятую симфонию Бетховена. Он танцует вальс. Бегает трусцой в концертном костюме. Улыбается, как велоцираптор, и сердится, если мы не улыбаемся. Его любимая цитата из фильма «Это Spinal Tap»: «Между умом и глупостью тонкая грань».
Но мне-то какая разница? Какое мне дело до его чудачеств? Я не собираюсь раскрывать его «аферу», если можно так назвать то, чем мы занимаемся. Мой дневник не расследование под прикрытием.
Но мне-то какая разница? Какое мне дело до его чудачеств? Я не собираюсь раскрывать его «аферу», если можно так назвать то, чем мы занимаемся. Мой дневник не расследование под прикрытием.
Я смотрю на раскинувшийся передо мной Атлантический океан. Нет, здесь что-то другое. Что-то большее. И это не дает мне покоя. Я что-то упускаю в нем и его музыке. И должна продолжать искать, пока не найду.
Я делаю подсчеты в дневнике: еще 2 месяца в пути, почти 5000 километров, 37 городов, 27 концертов и я окажусь на берегу Тихого океана.
Часть II. В море
Дайте ребенку музыкальный инструмент, и он никогда не возьмет в руки оружие.
Доктор Хосе Антонио Абреу, основатель Национальной системы юношеских оркестров ВенесуэлыПравда состоит в том, что я не могу вас обманывать никого из вас. Это попросту нечестно по отношению к вам и ко мне. Самое гнусное преступление, которое я мог бы вообразить, это обирать вас, притворяясь, будто мне на сто процентов весело. Порой перед выходом на сцену я чувствую себя как клерк, отмечающийся в офисе, что пришел без опозданий. Что я только ни делал для того, чтобы начать ценить свою работу (и я ценю ее, Бог свидетель, но этого мало). Я, безусловно, ценю тот факт, что мы повлияли на многих людей и сумели развлечь их.
Из предсмертной записки Курта КобейнаМы въезжаем на территорию, где свирепствует ураган «Чарли». Стены трейлера сотрясаются от ветра и дождя. Мы находимся в зоне действия торнадо, и я не свожу глаз с небосклона. Ким читает очередной христианский триллер, и на ее ясном лице нет ни следа тревоги: Иисус, если что, подстрахует. Харриет, надев наушники, успокаивается своим «терапевтическим» сборником песен: «Дигабл Плэнетс», «Джефферсон Старшип», Барбра Стрейзанд. Композитор сидит в кабине с Патриком, опустив стекло с пассажирской стороны. Он высовывается под ливень, подставляя лицо обжигающим струям воды и глядя на дорогу, остающуюся позади. С приоткрытым ртом и высунутым языком он больше всего походит на пса, радостно выглядывающего в окно автомобиля и всем своим видом будто говорящего: «Как же это здорово!»