Подумать только: она переступила через собственную гордость и пришла к нему с просьбой!
Он посмотрел на Арабеллу, собираясь что-то сказать, но в этот момент Арабелла выпрямилась в кресле, открыла свою папку и сухо произнесла:
— Конечно, Гринли не сравнить с Хайвью, но, пожалуйста, возьми его за расписку Джереми. — Заметив, как он помрачнел, она храбро добавила: — Я понимаю: обмен н-неравноценный, и все же… — Умоляюще глядя на Тони, она протянула ему пачку сложенных документов. Ее рука чуть заметно дрожала.
Тони разозлился. Неужели она думает, что он позволит ей разориться ради спасения семьи? Впрочем, это неудивительно. Пять лет назад она отказалась выйти за него замуж, потому что в ее глазах он был самым гнусным подонком на свете.
— Убери свои чертовы бумаги! — прорычал он. — Они мне не нужны.
Для отчаявшейся Арабеллы эти слова стали последней каплей.
— Так я и знала! — выпалила она в сердцах. — Ты всегда плевал на других и заботился только о собственном благополучии! Я вижу, ты не изменился. — В ее взгляде полыхнуло презрение. — Тебе доставит удовольствие наблюдать, как мы будем выселяться из Хайвью? Ты будешь лично следить за нашим отъездом или пошлешь кого-нибудь из своих прихлебателей? А может, заключишь очередное пари со своим дружком Блэкберном — поспоришь, сколько времени нам понадобится на то, чтобы убраться с плантации?
Тони побледнел и тихо выругался. Зловеще сверкнув глазами, он шагнул к Арабелле и грубо встряхнул ее за плечи:
— Как ты смеешь говорить мне такие вещи?
Она не дрогнула под его гневным взглядом.
— А что такое я сказала? Ты ведь любишь заключать пари. Особенно такие, от которых страдают другие люди.
Ноздри Тони раздувались от бешенства. Глубоко вдохнув, он убрал руки с ее плеч и сердито проговорил:
— При всех своих грехах, а их у меня было немало, я еще ни разу в жизни не ударил женщину. Ты будешь первой, если не перестанешь испытывать мое терпение. Твое счастье, что я тебя только встряхнул.
— Да, мне невероятно повезло, — холодно бросила Арабелла, к своему стыду сознавая, что его прикосновения были ей приятны. Он стоял совсем близко, и от него исходили ощутимые волны тепла и энергии. На нем была белая льняная рубашка, небрежно расстегнутая у ворота.
Вид его сильной загорелой шеи, которую она когда-то осыпала страстными поцелуями, и знакомый мужской запах волновали ее.
Между тем Тони Даггет переживал такой же мощный прилив воспоминаний. Ему мучительно хотелось вернуть все то, что он потерял по собственной глупости. Но Арабелла никогда его не простит, да и он едва ли станет просит у нее прощения. В конце концов, он действительно заключал с Блэкберном это проклятое пари!
Боясь себя выдать, Арабелла отступила назад и отвернулась от Тони.
— Когда мы должны освободить Хайвью? — сдавленно спросила она, не узнавая собственного голоса. — Моей мачехе п-понадобится несколько д-дней, чтобы собрать вещи.
Тони сжал кулаки и опять глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
— Я не говорил, что вы должны уезжать из Хайвью, — пробормотал он, пытаясь собраться с мыслями.
Глаза Арабеллы округлились, в их золотисто-карих омутах забрезжили лучики надежды. Быстро обернувшись, она взглянула на Тони.
— Значит, ты принимаешь мое предложение? — Она затаила дыхание.
Тони мысленно выругался. Он уже готов был схватить расписку и вручить ее Арабелле, но тут вдруг у него появилась идея… Идея была весьма сомнительной, однако она сулила ему исполнение его самой пылкой мечты: если все получится, Арабелла снова будет в его объятиях.
Тони пристально смотрел на свою гостью, и сердце его ныло. Неужто он и впрямь такой негодяй, каким она его считает? Он готов воспользоваться ее отчаянным положением ради удовлетворения собственных прихотей! Но если он просто отдаст ей расписку, она поблагодарит его и уйдет — опять уйдет из его жизни! Конечно, он поднимется в ее глазах.