Толстые стены помогали сохранить в доме прохладу, а сводчатые высокие потолки и узкие вытянутые окна создавали спасительные сквознячки. Окна оставались открытыми круглые сутки. Их закрывали ставнями только во время шторма.
Дон Родриго постарел. Но даже годы не смогли изменить его гордую осанку. Он встретил гостей у подножия высокой лестницы, ведущей в Каса-дель-Монтере.
Джеффри Кристиан одной рукой прижимал к себе дочь, с любопытством озиравшуюся вокруг, другой придерживал шпагу у пояса. Когда старик испанец и капитан «Ариона» посмотрели друг на друга, ненависть сверкнула во взгляде отца, так и не простившего свою непослушную дочь. Джеффри Кристиан понял: дон Родриго ждал Магдалену, но без мужа.
Молодая донья робко поздоровалась с отцом. Она хотела обнять старика, но тот сделал вид, что не заметил порыва дочери, и лишь еле заметно кивнул в ответ. Упрямый испанец, видимо, не собирался никому ничего прощать.
Однако от Джеффри Кристиана не укрылось выражение лица дона Родриго в те мгновения, когда он, уверенный, что за ним никто не наблюдает, смотрел на дочь. Джеффри мог бы поклясться, что заметил на лице старика улыбку, когда Лили, подойдя к деду, на прекрасном испанском потребовала поцелуя от своего дедушки. Родриго, очевидно, не ожидал такой смелости от малышки.
Но старик не пошевельнулся. Он стоял и в упор смотрел на внучку.
Магдалена затаила дыхание. Сейчас она волновалась за дочь куда сильнее, чем когда та сидела на рее.
— Разве мы представлены? — произнес наконец дон Родриго, неодобрительно взглянув на Магдалену, словно хотел напомнить дочери, что ей надо бы поучиться хорошим манерам. Как будто перед ним была все та же смешливая девочка, которую так и не научили выказывать соответствующее уважение к старшим.
Лили нахмурилась, уверенная, что замечание сделано ей. Затем кивнула:
— Хорошо, сэр. Меня зовут Лили Франциска Кристиан. Вы — дон Родриго Франциско Эстебан де Кабрион Монтере. Сейчас я знаю вас и вы меня знаете. Так вы меня поцелуете или нет?
Дон Родриго был удивлен тем, что девочка произнесла его полное имя без запинки. Поскольку она так и стояла перед ним, смотрела ему прямо в глаза, испанцу пришлось наклониться. Он медленно, с видимым удовольствием произнес:
— Лили Франциска…
Испанское имя ласкало слух старика. Значит, его заблудшая дочь не совсем забыла о своем происхождении. Дед внимательно смотрел на внучку. «Все-таки испанского в ее внешности больше, чем английского». Малышка совершенно не знала характера человека, который стоял перед ней. За свою дерзость она могла получить пощечину. Но она глядела на дона Родриго таким невинным взглядом, что испанец растрогался.
— Mi dulce batata pequea [5] , — пробормотал он, целуя ребенка в розовую и нежную, словно лепесток розы, щечку.
— Batata! [6] — засмеялась девочка, повторив прозвище, которым, как рассказывала ей мать, любил называть маленькую дочь дон Родриго. — Я не сладкая картошка! Меня нельзя есть!
— Разве ты не знаешь, малютка, что плохие маленькие сладкие картошки часто бывают съедены? — напомнил дон Родриго.
— Но вы же сами назвали меня вашей маленькой сладкой картошкой, — напомнила деду Лили, доверчиво протягивая ему руку. — Папа говорит, что это настоящее сокровище Нового Света и он скорее захватил бы корабль с картофелем в трюме, чем с золотом.
Дон Родриго на миг потерял дар речи от такого заявления Лили. Но, встретив беспомощный взгляд дочери, сменил гнев на милость:
— Она пошла в тебя. Ты учила ее испанскому? Тебе разрешили это делать? — добавил дон Родриго, бросив недвусмысленный взгляд в сторону Джеффри Кристиана.
— Si, mi padre [7] .
— Вы можете считать, что я украл у вас вашу дочь, но я не мог позволить себе лишить ее родины и ее языка.