— Утром… мои подруги придут, чтобы помочь мне одеться. Если они не увидят на простыне доказательства моей девственности, я буду опозорена.
Тайрон в удивлении приподнял бровь. Его невеста, казалось, искренне смущена.
— Но если вы помните, мадам, то вы больше не девственница. Я отнял у вас это достояние как раз перед тем, как нам помешали.
Зинаида смущенно потупилась.
— Я думала, ты будешь грубее со мной… после всего, что я натворила.
— Настолько груб, что замараю простыню новой кровью? Так ты думала? — Он едко рассмеялся, когда она зажмурилась и быстро кивнула. — Какого же ты обо мне высокого мнения!
— Но если бы ты избил меня, то поделом. Я поступила отвратительно.
— Это, правда, — согласился Тайрон, — но джентльмену не пристало следовать дурному примеру. — Он тяжко вздохнул. — Похоже, делать нечего.
Она вздрогнула и зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Какая разница, сумеет ли она доказать всем свою невинность? Русская история знает немало обесчещенных девушек…
Но тут Зинаида услышала, что Тайрон отошел от нее, и, приоткрыв глаза, увидела, что он направляется к креслу. Достав кинжал, он быстро сделал надрез на своей руке — Зинаида ахнула от неожиданности. Потом, когда несколько капель крови выступили на поверхности, дотянулся до середины кровати и приложил рану к простыне. Снова взглянув на невесту, он увидел ее широко распахнутые изумленные глаза.
— Разве не этого вы хотели, мадам?
— Именно этого, сэр, — шепнула Зинаида, пораженная его галантностью. После того как она ранила его мужское самолюбие, трудно было ожидать от него подобной доброты. — Я и не рассчитывала на ваше сострадание. Но почему вы сделали это?
Тайрон небрежно хмыкнул, желая показать, что теперь не так-то легко поддастся на ее женские уловки:
— Не надо только наивно думать, мадам, что одураченный простак способен на рыцарство. Я сделал это не столько ради вашей репутации, сколько ради своей собственной. Ведь без вещественных доказательств нашего соития мои приятели, чего доброго, подумают, что я бессилен. Так что на сей раз я снова попался на удочку. Мне пришлось сделать то, чего вы хотели, лишь бы не опозориться самому. Ведь всем понятно, что вы с вашей красотой способны соблазнить любого, даже самого холодного мужчину.
Зинаида гордо вздернула подбородок.
— Но если это действительно так, сэр, то, как же вам удалось удержаться от соблазна?
Тайрон вынужден был признаться:
— Ах, сударыня, если бы не моя уязвленная гордость, терзающая меня больнее разбойничьей плети, я не вынес бы этой пытки: лежать с вами в одной постели и не сметь к вам прикоснуться. Но я все время вспоминаю, как ловко вы притворились, что желаете меня так же сильно, как я вас, и боюсь снова опростоволоситься.
— Но вы вовсе не глупы, сударь, — отвечала Зинаида. — Вы гораздо умнее многих мужчин.
Тайрон презрительно усмехнулся:
— Неужто вы, девочка, столь опытны, что можете судить о мужчинах?
Зинаида покраснела как маков цвет.
— До вас я ни с кем не была в интимных отношениях.
— Возможно, и нет, но за вашими юбками постоянно бегали толпы мужчин, только и, дожидаясь случая их задрать.
— Но я не давала повода! — возразила Зинаида.
— Значит, я могу считать себя избранным? — Тайрон скептически рассмеялся. — Или я оказался единственным глупцом, кто все-таки попался в ваши сети?
— Вы же знаете, что до вас у меня никого не было. — Он пожал плечами:
— Тем обиднее. Стало быть, меня одурачила наивная девица.
— Да, я неопытна, — продолжала Зинаида, — но зато у меня есть голова на плечах. Только вас и никого другого я могла выбрать для такого дела.
— А вот с этим как раз я готов поспорить, мадам. Нет, головка у вас и в самом деле красивая, — отвечал Тайрон, нарочно перевирая смысл ее слов.