Бури и грозы воздействуют и на жизнь моей души.
Удручен я днем текущим. Страшусь будущего. Тоскую о прошлом.
Хорошо быть молодым! Собирать весной фиалки. Прыгать головой вниз с крутого каменистого берега в молодое море. Скользить на лыжах по снежной целине с пологих предгорий Северного хребта. Возить по горячим путям ковши, полные жидкого чугуна, бросающие заревой отблеск на темные ночные облака. Влюбиться в прелестную восемнадцатилетнюю девушку по имени Лена. Бродить с молодой женой по глубокой, прохладной балке, заросшей дубняком, вербой, терновником, с прозрачной криницей, с вечно живым ручейком и соловьиными гнездами. Не чуя под собой земли, мчаться на перекладных в роддом, где жена родила сына. Входить в Большой Кремлевский дворец самым молодым делегатом всенародного форума Всесоюзного съезда Советов.
Все это было у меня на заре первой пятилетки.
Немало хорошего было и потом. Диплом инженера. Доверие коммунистов, впервые избравших меня секретарем партийной организации. Фронтовые победы от Сталинграда до Берлина. Роспись на одной из колонн рейхстага, сделанная моей рукой. День Победы 9 мая 1945 года. Парад на Красной площади Возвращение после демобилизации на родной комбинат. Мирный труд, мирные радости.
Хотел бы я прожить свою жизнь еще раз? Да! Но молодость не повторяется. И все-таки в трудные минуты мы припадаем к ней как к живительному источнику.
Дня не проходит, чтобы мы не встретились с Егором Ивановичем. Тянемся друг к другу. То он ко мне заглядывает, то я к нему на Горького, восемнадцать.
Вечером сидим в его неуютной квартире, квартире вдовца, на неухоженной кухне, пьем ледяное молоко с теплым хлебом. Подкрепившись, я говорю:
Вечером сидим в его неуютной квартире, квартире вдовца, на неухоженной кухне, пьем ледяное молоко с теплым хлебом. Подкрепившись, я говорю:
Давай рассказывай, старый кавалерист Рабоче-Крестьянской инспекции, чем ознаменовался сегодняшний день: какого хапугу схватил за руку, где и какие недостатки устранил, кому и чем помог жить нормально?
Что же, это самое, перед тобой могу и похвастаться. Замечательный был день. Не зря прожит. С утра наша бригада народных контролеров дежурила в разных пунктах Северного тракта. Около тысячи машин проверили. И установили, что больше половины проследовало порожняком или со значительным недогрузом. Составили акты и передали в областной Комитет народного контроля.
Действительно не пропащий день, сказал я. Смахнул со стола хлебные крошки, вымыл стакан под краном. Спасибо, сенатор, за угощение.
Какой сенатор? Что-то не помню, когда и где избирали Да и не американец я, слава богу, не итальянец.
Ты сенатор, Егор Иванович! Странно, что ты до сих пор этого не знал. В древнем Риме сенат совет старейшин. Так что я законно тебя величаю.
Нет, противозаконно. С виду и по годам я старик, а душой юноша. Правда! Не для красного словца говорю. Не думал я, что такая крепкая жизнь выпадет на мою долю!..
Он наклонился ко мне, шепнул на ухо:
Такой молодой и крепкий, что и душеньку, это самое, себе завел. Верь не верь, а так оно и есть.
Верю! Но говорить об этом не желаю. Резко увожу опасный для меня разговор в сторону:
Егор Иванович, как поживает Алексей?
Ничего, Саня, не знаю о нем. Почему-то не попадается на глаза.
Ясное дело. Избегает встреч. Наша с тобой дружба нож ему в сердце. Старую свою неприязнь ко мне перенес на тебя. Ненависть тоже ревнива.
Нет, он не из таких.
Никто до конца не знает друг друга. Даже в собственной душе, да еще на старости, человек делает такие неожиданные раскопки, что диву дается.
Ты это про себя?
И про тебя! Пока живем, до тех пор познаем себя. Разве ты, скажи по совести, не удивлялся, когда в семьдесят с гаком обзавелся душенькой?
Было, это самое, не скрою. А что делать, если молодым себя чувствуешь? Нет, Саня, как хочешь, а я не могу осудить себя. Мертвым в земле покойно лежать, а живым жить полной жизнью. Честно, конечно, жить, на чужой век не покушаться.
Разоткровенничался и застеснялся. Схватил эмалированный бидон, надвинул на сивую голову выцветшую шляпу и шагнул к двери. Не глядя на меня, не смея поднять глаз, сказал:
Свежего молока хочу раздобыть. Не скучай, Саня, я скоро вернусь.
Давно я не скучаю, оставаясь наедине с самим собой. Есть о чем подумать в минуты одиночества. Сейчас мои мысли вертятся вокруг того, что доверил мне Егор Иванович. Душеньку завел. А ведь так любил свою покойную жену, так хорошо говорит о ней. Неужели одно другому не мешает? Далеко увели меня мысли в этом направлении. Вспомнил то, о чем изо всех сил старался забыть, о своих более чем сложных отношениях с женой, о том, что с ней случилось год назад, прошлой весной, и как на меня это подействовало.
В прихожей открылась дверь. Быстро вернулся Егор Иванович. Как он успел смотаться туда-сюда?
Послышались шаги стремительный, звонкий перебор высоких каблуков о паркет. Нет, это не Егор Иванович. Наверно, душенька его явилась. Интересно, какая она?
В дверном проеме возникла высокая, тоненькая, вся в красном, смуглолицая, черноокая «царица Тамара». Ну и ну! Неужели?.. Я ошеломлен, слова не могу вымолвить. Смотрю во все глаза и молчу. А она нисколько не смущена.