Лишь белая беспородная псина, увлеченно копавшая яму метрах в двадцати от бульдозера. «Каков хозяин, такова и собака», — подумала я и повернулась к Джамалу.
— Берем?
— Угу, — промычал он и, отодвинув меня, выбрался из кустов и не спеша пошел по направлению к трактору.
Я крикнула ему вслед:
— Я сейчас. Догоню. Не оборачивайся. — И, чуть отступив в кусты, начала распутывать шнурок на штанах.
Когда я вернула себе прежнюю форму и снова была готова к войне, Джамал уже дошел до бульдозера и, забравшись на грязную гусеницу, о чем-то оживленно разговаривал с трактористом. Тот высунулся из кабины, и метров с пятидесяти я легко разглядела, как к его нижней губе прилипла дымящая «беломори-на». Это был молодой, возможно, еще не успевший послужить в армии, парень в белой бейсболке и драном, заляпанном машинным маслом, свитере. На его лице не читалось ни тени испуга, скорее интерес и даже восторг оттого, что взял вот и вляпался в такое необычное приключение.
— Тебя, что ль, легаши везде ищут? — воскликнул он, стоило мне подойти к бульдозеру. Пригляделся внимательно к моему лицу и ухмыльнулся: — И правда! Вот бля-а-а…
— Привет, — поздоровалась я с пареньком и бросила взгляд на Джамала. — О чем договорились?
— Пока не о чем. Выясняю обстановку.
— И как обстановка?
Джамал дернул плечами и повернулся к парнишке:
— Рассказывай.
— Ха… — Тот чиркнул спичкой и прикурил еще одну «беломорину». — Короче, вчера вечером хипеж был. Приперлись в деревню легавые, по домам ходили, предупреждали, что типа ты, — тракторист кивнул мне, — перехерачила нескольких ихних и ломанула в леса. Короче, говорили, чтоб мы осторожнее и чтоб все эти дни бабы ксивы носили с собой. Те, конечно, что помоложе… А если заметим тебя, чтоб ничего не предпринимали, а, типа, звонили сразу в контору. Ну, в Подберезье…
— Здесь есть телефон? — перебила я.
— Ну, типа местный. С конторой.
— А… — разочарованно махнула я рукой. — Рассказывай дальше.
— А дальше легаши фотку твою на столб прицепили и отвалили.
— Сколько их было?
— Трое. С двумя автоматами. На «уазике», на ментовском.
— Ясно. Больше никого здесь не видел? Из чужих, я имею в виду. Солдат, например?
— Не-а. — Тракторист выплюнул потухшую «беломорину» и его круглая веснушчатая физиономия расплылась в широкой улыбке. — Ты че, правда легашей помочила?
— Не насмерть, — внесла ясность я. — Они заслужили.
— А то как же, — искренне согласился со мной тракторист. — Че, помочь, може, надо?
— Надо. Скажи, из этого Подберезья получится позвонить по межгороду?
— Ну… — задумался паренек. — Типа не знаю… Наверное, получится. С почты. Там все звонят.
— Отлично. К этой почте я смогу подойти незаметно? Чтобы не всполошить людей?
Тракторист снова надолго задумался. Я забеспокоилась, что мои каверзные вопросы вызовут у него воспаление мозга или апоплексический удар.
— Ну… — наконец вышел из транса он. — Можно, наверное. Но только, типа, ничего не получится. Там рядом магазин… Не-э-э, не получится.
— Где еще есть телефоны? — продолжала безжалостно издеваться над своим собеседником я.
— В конторе. Наверное, у участкового. Може, в больничке. Где еще-то?.. — искренне стремясь мне помочь, он весь напрягся, даже немного вспотел. Залез грязным пальцем в ноздрю, и, наверное, это нехитрое воздействие на подкорку мозга породило великолепный по своей актуальности вопрос: — А те че, позвонить что ли надо?
Джамал ухмыльнулся и покачал головой. Я пропустила супервопрос мимо ушей.
— Сколько до Подберезья?
— Четыре километра. Через лес если. По короткой. А по дороге все шесть.
— Шесть, говоришь? Хорошо. Отвезешь нас туда.
— Да вы че?.. — перепугался парень. — Да мне же яйца открутят! Бригадир, блин…
Я достала ПМ.