Джамал сунул в рот последний кусок бутерброда и извлек из кармашка рюкзачка огромную, как простыня, карту окрестностей. Я разложила ее на мху, сориентировала по сторонам света и сразу определила место, где мы находимся.
— Здесь. — Я ткнула пальцем в россыпь черных прямоугольничков и чуть не проткнула ногтем бумагу. — Деревушка называется Бутово. Она от нас в километре на юго-запад. Вот дорога, по которой разгуливают менты… Проклятие! Джамал, нам дальше придется идти через поля. Та-а-ак… Примерно пять километров. Потом снова лес… Но пять километров по полю!
— Если тебя действительно серьезно разыскивают, — заметил Джамал, — то эти пять километров нам не пройти.
Мне бы очень хотелось, чтобы он оказался неправ. Вот только шансы на это сводились почти к нулю, И я, вздохнув, пробормотала:
— Согласна с тобой. Предложи что-нибудь на замену.
— Что? — Джамал замер, уткнувшись взглядом в карту. — Мы здесь как на острове, — наконец сказал он. — А вокруг океан… Темноты ждать не будем?
— С ума сошел? — поразилась я.
— Тогда пошли влево. Обогнем Бутово. Дальше…
— Там болото!
— Не думаю, что очень серьезное. Какие-то три километра. Если наткнемся на топи, вернемся назад. А если пройдем, то выберемся к этим фермам. — Джамал ткнул пальцем в два черных квадратика. — Там могут быть телефоны. Или наверняка — рации.
— Мне эти рации, как мертвому припарка, — улыбнулась я и начала складывать карту. — Полезли в твое болото. Ну, если меня утопишь!..
Потонуть в нем не составило бы особых проблем. Весенний паводок, который закончился в этом году позже обычного, плюс дождливый май обильно напитали болото водой, и оно больше напоминало заросшее озеро. Если верить карте, то примерно в восьми километрах к востоку от нас оно почти упиралось в Пялицы, а к западу тянулось мимо Бутова и еще одной деревушки, побольше, с пессимистичным названием Бедовицы и километрах в десяти от места, где мы находились, преобразовывалось в скромную речку Долгышу. В ширину болото на всем протяжении достигало от двух до пяти километров, при этом в одном месте его пересекала лесная дорога, начинающаяся в Бедовицах и упирающаяся уже за болотом в грунтовку посерьезнее. Если солдаты не дураки, и если у них хватает народа, то они должны выставить на этой лесной тропе караул. Так что как бы ни был велик соблазн, туда соваться не стоит.
Джамал достал из ножен на поясе мощный десантный нож и начал срезать тоненькую осинку.
— Ты чего делаешь? — удивилась я.
— Слеги… А как мы пойдем через болото?
— Никак! Мы через него не пойдем. Еще не хватает провалиться в эту трясину! Или заработать радикулит. — Я присела на корточки и пощупала рукой воду у берега. — Бр-р… Она здесь-то холодная. А дальше? Лед? Ну нет, у меня и так больные придатки. А тебе еще предстоит делать детей. Пойдем на запад параллельно болоту. Здесь кусты, издалека в глаза бросаться не будем.
Джамал пожал плечами и послушно сунул свой кинжал в ножны.
— Тогда вперед, — сказал он. — Марина, ты не хочешь кушать?
Мне стало смешно. Как же он заботился о моем желудке! Или ему хотелось облегчить свой рюкзачок?
— Ны хачу, дарагой, — ухмыльнулась я и, лихо перепрыгнув через глубокую лужу, пошагала вдоль густых кустов ивняка.
Джамал поспешил за мной.
Уже метров через сто нам повезло, — я наткнулась на узкую тропку, проложенную через кусты то ли людьми, то ли зверями. Очень удобную тропку. С одной стороны, нас отлично скрывали заросли ивняка, а с другой — не надо было с трудом пробивать себе через них дорогу, теряя и время и силы. И этой тропки хватило на шесть километров почти до самых Бедовиц. Их мы прошли всего за час.